Подземка - Мураками Харуки

Непонятно, будет поезд или нет. И я пошел к монитору, на котором видна вся платформа. Делать было нечего, а поблизости оказался такой монитор. Смотрю — а там лежат три человека. Мужчины или женщины, непонятно. Один прислонился к стене. Но рядом — ни одного работника станции. И никого, кроме тех троих. Странная картина. Мне показалось, что те люди в опасности.

Но никакой напряженности не было. Нет, нисколько. Ну сказали, что ядовитый газ, а умирают от него или нет, никто пояснить не соизволил. Пока я размышлял, как добраться на работу, раздались сирены полицейских машин или «скорой помощи».

Поняв, что могу выйти лишь на Гиндзу, я двинулся к выходу. Прошел до перекрестка Цукидзи в сторону рыбного рынка. Если пойти оттуда направо, будет театр Кабуки. Но стоило мне пройти прямо в начало станции Цукидзи, как показались расстеленные перед выходом водозащитные полиэтиленовые подстилки голубого цвета, на которых сидело много людей. Трое-четверо лежали.

Вот это да! Что там случилось? Что произошло? Был там один станционный работник лет сорока, но он как-то жалко шмыгал носом. Видимо, повредил слизистую оболочку. Но тогда я еще не знал, что к чему, и лишь подумал: эй, господин железнодорожник, мог бы подтереть свой сопливый нос.

Но уже вскоре абсолютно то же самое началось со мной. В тот же день после совещания о наличном обороте я пошел съесть на обед «рамэн». После «рамэна» в холодную погоду бывает из носа течет, но не ручьями же. Да так сильно, что не успеваешь поднести салфетку.

Хотя когда я шел мимо лежавших на подстилке людей, чувствовал себя вполне прилично. Только подумал: жалко их, не повезло. Что я тогда знал? Случилось какое-то происшествие, протекло немного химического раствора, и вот окружающим и стало немного хуже.

На работу пришел в 9:15. Едва-едва успев на планерку. Уже потом мне сказали, что на планерке я тараторил без умолку. Хотя мне самому казалось, что говорю как обычно. И еще у меня ярко сверкали глаза. Все невольно подумали: чего это он с утра такой напряженный? Такое я производил впечатление. Не был похож на себя. Но сам я ничего подобного за собой не замечал.

Был эффект сужения зрачков. Придя на работу, первым делом обратил внимание на темноту в помещении. Хотя неудобств при этом не ощущал. Писать мне по работе почти не приходится. Разве что ставить печати. Как назло, в тот день не нашлось никакого документа для ознакомления. Поэтому я не сразу обратил внимание.

Однако подчиненные рассказали мне про зарин и посоветовали скорее обратиться в больницу. Я чувствовал себя вполне сносно, но решил на всякий случай в больницу сходить. Было это в половине четвертого. Там мне проверили зрачки, сказали, что ничего страшного, но порекомендовали ночь провести в палате. Не дай бог, что случится. Так же — «на всякий случай» — воткнули капельницу.

Однако в семь или восемь вечера я попробовал было встать и не смог. Не опираясь ни на что, встать не могу. Ноги подкашиваются, вот-вот упаду… На следующее утро состояние ухудшилось, аппетит пропал, подташнивает. Могу лишь чай потягивать. Ничего не съел ни утром, ни в обед. Вдобавок ко всему речь стала нечленораздельной.

Думаю, как побочный эффект от нейтрализующего средства начала отказывать память. Было это на второй день. Пришла жена в больницу, поговорили. Я ей говорю: нужно тебе кое-что передать, — и открываю сумку. Пока открывал, забыл, что собирался передать. Стало страшно. Жена тоже забеспокоилась.

И еще — хочется в туалет по малому, идешь, но ничего не получается. Обычно там все накапливается, и стоит лишь слегка напрячься. А тут пока пыжишься, что-то выходит, а перестаешь — прекращается. Для меня это стало шоком. Начиная со второго дня, состояние постепенно ухудшалось. Хотя сначала ничего вроде не предвещало… Начал тревожиться, вдруг больше не поправлюсь. Но поправился уже на третий день.

С тех пор стал быстрее уставать. Раньше не было такого, чтобы я спал в электричках, а сейчас так и засыпаю за чтением. Хотя трудно сказать, виной тому зарин или нет. Просто несколько лет назад мне делали операцию по удалению желчного пузыря, а зарин, как я слышал, влияет на печень. И это не может не беспокоить.

Мышление «аумовцев» и наше, простых людей, отличается в корне. Мы считаем, что они совершают ошибку. Но на их взгляд, мы ошибаемся еще сильнее. Вот они и замышляют «кару всевышнего». Если дойти до крайности, считаю ошибкой ставить их на уровень нормальных людей. Они уже уклонились от этого уровня, поэтому предоставлять им такое право необходимости нет. Потому что они действуют, отстаивая свое иное право. Судить их необходимости нет. Это лишь бессмысленная трата времени.