Кишиневское направление - Гладкий Виталий Дмитриевич

К сожалению, эти беседы не произвели на меня успокаивающего впечатления. Я не получил четкого ответа на свои вопросы, причем шаткость положения румынского правительства была преуменьшена моими собеседниками. Что произойдет, если широко распространившиеся слухи, о которых группа армий уже неоднократно докладывала, соответствуют действительности и румынское правительство будет свергнуто?

Германский посланник не мог дать мне ясного ответа на этот вопрос. Однако для уверенного руководства вверенными мне войсками я считаю совершенно необходимым обеспечить абсолютную стабильность тыла.

Это может быть сделано только в том случае, если под мое командование будут переданы все немецкие органы, войска и инстанции, находящиеся в Румынии, а также если мне будет предоставлено право содержать собственную разведку на всей территории этой страны.

Если в румынских частях на фронте вновь появятся симптомы брожения, необходимо будет отдать приказ об отводе группы армий за Прут и далее на линию Галац, Фокшаны, отроги Восточных Карпат».

Да, именно так! Написано все верно. Группу армий нужно отводить за Прут. Фриснер немного смягчил формулировки в своем послании – чтобы сильно не раздражать фюрера, который при их встрече выглядел больным (казалось, что его землисто-серое лицо никогда не видело солнечных лучей). Но в том, что румыны затевают какую-то пакость, у генерал-оберста уже почти не было сомнений.

Спустя два дня после отъезда фон Трота в ставку к нему на доклад пришел начальник разведотдела группы армий полковник Бунтрок. Он доложил генералу, что в румынской армии начались волнения. Они пока подавляются, но если в результате заговора будет низвергнут ненавидимый королем Михаем, его придворными и большей частью генералитета Румынии маршал Антонеску, то румыны могут выйти из игры.

Тогда Фриснер вызвал в штаб штандартенфюрера Дитриха, который последнюю неделю провел на позициях укрепрайона. Тот примчался весь пыльный, загорелый и с красными от недосыпания глазами.

На вопрос генерал-оберста, что делать, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу, Дитрих скупо улыбнулся и ответил стихами из «Песни о Нибелунгах»^[31]:

– «Как только Зигфрид воду зачерпнул, бургунд копье в него метнул. Кровь брызнула на Хагена струей. Никто досель не совершал такой измены злой…»

– Рудольф, не говори загадками! – рассердился Фриснер.

– Мой генерал, какие могут быть загадки? От измены никто не застрахован. Даже наш великий фюрер, как вам известно.

Фриснеру показалось, что последняя фраза Дитриха прозвучала как-то двусмысленно. Он с подозрением посмотрел на штандартенфюрера, но обветренное лицо контрразведчика было спокойно и непроницаемо.

Покушение на Гитлера, которое совершил 20 июля^[32] начальник штаба резерва сухопутных войск полковник Клаус фон Штауфенберг, выбило из колеи практически весь офицерский корпус вермахта. Когда был арестован его старый приятель и соратник генерал-оберст Франц Гальдер, Фриснер (как и многие другие высшие военные чины) запаниковал.

Направляясь в ставку фюрера, генерал-оберст, не зная о новом назначении, уже прощался с жизнью. Волчий взгляд начальника гестапо группенфюрера^[33] СС Мюллера, с которым Фриснер был не в ладах еще со времен Веймарской республики, преследовал его даже во сне. Стоило генерал-оберсту представить себя в руках костоломов из СД, как его тут же пробивал холодный пот и в ногах появлялась предательская слабость.

– Все это так, но каким образом можно успокоить румын, чтобы они и дальше оставались нашими верными союзниками? – спросил Фриснер.

– Об этом нужно было думать Риббентропу. Притом не сейчас, и не год или два назад, а гораздо раньше, – жестко ответил Дитрих.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду неуклюжую перекройку румынских границ по Венскому арбитражу в пользу Венгрии и Болгарии, хотя уже тогда было ясно, что на всем пространстве от Балтийского до Черного моря у нас может быть только один активный союзник в борьбе с Советской Россией, а именно – Румыния. Риббентроп (уж не знаю, на основании каких соображений) вырвал из тела Румынии колыбель румынского народа Северную Трансильванию и передал ее Венгрии, которая не имеет на нее никаких юридических прав. У многих простых румынских граждан, румынских солдат и офицеров в Трансильвании живут родственники; многие имеют там имущество. Румынское население подвергается систематическому ограблению, арестам, издевательствам со стороны венгров. Вы полагаете, мой генерал, что румынские солдаты и офицеры не задают себе вопрос, почему союзники Румынии в войне против Советской России позволяют венграм совершать все это? Какие чувства в свете всего этого абсурда может испытывать король Михай, если учесть, что пропаганда западных союзников ежедневно обещает Румынии восстановить ее территориальные права, попранные германской дипломатией в Вене?