Кишиневское направление - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Что вы сказали?

– Ничего. Это я о своем… А что с доктором?

– А вот в этом вопросе ничем помочь не смогу. Надежных людей нет. Вам ведь нужен человек, которому можно доверять.

– Да.

– Извините…

Войкулеску с трагическим выражением лица развел руками.

«Артист погорелого театра… – с непонятной злостью подумал Маркелов. – Сидит тут, как мышь в подполе, в ус не дует, и ждет конца войны. Тоже мне… профессионал».

– Тогда придется просить вас выручить медикаментами, – сухо молвил старший лейтенант.

– Это пожалуйста. В любом количестве. Я человек запасливый. У меня есть редкие лекарства. Даже английские. Но возвратимся к передатчику…

– Повторюсь – передатчик мне нужен как можно скорее. Это очень важно. Насчет радиста не беспокойтесь. У нас есть свой.

– Тогда я свяжусь с местными подпольщиками. Это, конечно, опасно, не по инструкции, и меня ноль второй за эту самодеятельность по головке не погладит… но что делать, если надо. Подпольщики точно помогут. Мне нужно полдня.

– Где мы увидимся и в котором часу?

– Здесь же, в пять… нет, в шесть вечера – так вернее. Кстати, может, вы останетесь у меня?

– Нет. Мы уходим. До вечера…

На улице уже было совсем светло. Маркелов и Кучмин шли неторопливо, прогулочным шагом. Изредка им попадались навстречу румынские солдаты да худые дворняги, которые трусливо тявкали на разведчиков из подворотен.

В монастырь они зашли только тогда, когда убедились, что никто за ними не следит. Для этого пришлось немного походить вдоль изрядно порушенного временем и войной монастырского забора туда-сюда, якобы с какой-то определенной целью, хотя это было далеко не безопасно – вдруг нагрянет немецкий патруль?

Но городская окраина, где находились развалины монастыря, похоже, не являлась оживленным местом. Они встретили лишь какого-то мужичка в зеленой шляпе, которой минуло больше лет, чем ее хозяину, да арбу, нагруженную тыквами, запряженную седым одром.

– Наконец-то… – Татарчук с надеждой смотрел на Маркелова. – Ну как?

– Пока ничего определенного. Подождем до вечера. Где остальные?

– Румын возле Ласкина, а Пригода осматривает монастырь – свою квартиру нужно знать досконально, чтобы в нужный момент не запутаться.

– Через полчаса сменим тебя…

Ласкину подыскали светлую сухую келью и сделали несколько уколов, рекомендованных провизором. Ефрейтор даже посветлел лицом, потому что боль ушла, и немного поел.

Во время завтрака появился Пригода с двумя ящиками. Оставив их у входа в монастырскую трапезную, где за длинным столом из отполированных каменных плит сидели Кучмин и Маркелов, он подошел и молча сел рядом с ними.

– Ты что принес, Петро? – спросил Кучмин.

– Тол.

– Тол? – переспросил удивленный Кучмин. – Где ты его откопал?

– В пидвали був захованый.

– Много?

– Ото всэ.

– Находка ценная… – Кучмин подхватил один ящик на руки. – Помоги снести в бронетранспортер.

После обеда разразилась сильная гроза. За каких-нибудь пять – десять минут на улицах города забурлили мутные потоки. Буйство стихии разогнало по домам немногочисленных обывателей, которые это воскресное утро посвятили делам благочестивым и пошли в церковь, а после богослужения прогуливались, шепотом и вполголоса обмениваясь новостями.

Ливень бушевал в течение четырех часов. К вечеру черные грозовые тучи уползли за горизонт, и только дальние раскаты грома да редкие всплески молний над горами напоминали о недавнем разгуле природы. Ливень уступил место несильному дождю.

Провизор встретил разведчиков с кислым видом. Маркелов лишь тяжело вздохнул, услышав просьбу повременить до завтра, поскольку связь с подпольщиками установить не удалось – отсутствовал человек, который мог это сделать.

Прихватив для Ласкина бинты и обезболивающее, а также сигареты и немного продуктов, припасенных провизором, Маркелов и Кучмин уже в сумерках направились к монастырю.

– Командир, за нами «хвост», – догоняя Маркелова, который шел впереди, тихо обронил Кучмин.

Тепрь Маркелов и сам заметил, как по другую сторону улицы, чуть сзади, шли двое мужчин в штатском, еще двух он заметил, когда сворачивали в очередной переулок; при виде разведчиков они поторопились укрыться в ближайшей подворотне.

– Нужно отрываться, командир… – В голосе Кучмина звучали тревожные нотки.