Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Вознесенская Юлия Николаевна

– Какая потрясающая история, будто это все происходило в Реальности! А что было дальше? Вы поехали в Париж?

– Сначала да, в Париж. А там нас ожидало печальное известие из Афин: примерно в те самые дни, когда Илиас вел последнюю схватку со своим раком, от сердечной болезни скоропостижно скончался его отец, Георгос Саккос. По завещанию Илиас был единственным наследником его ужасающего состояния, но он должен был перенять все коммерческие дела отца. 'Гак я узнала, что, оказывается, вышла замуж за очень богатого человека, одного из самых богатых людей в мире. Но это уже не имело никакого значения после того, что мы прошли с ним над долиной Циллерталь. А вот самой долины Циллерталь теперь больше нет: во время Катастрофы, когда возникли вулканы в Альпах, землетрясение разрушило плотину, озеро хлынуло в долину и полностью ее затопило, смыв и железную дорогу, и сам городок. Так что сердоликовое ожерелье – это, может быть, единственное, что осталось от долины Циллерталь.

– Бабушка! И тебе не жалко дать мне поносить это ожерелье из Циллерталя – я правильно произнесла?

– Правильно. Именно тебе – не жалко. Я тебе его дарю. А теперь достань-ка мне вон ту оранжевую баночку с чаем, я разволновалась немного, придется мне выпить на ночь успокаивающий чай.

– Валериану с пустырником?

– У тебя начинает укрепляться память. Это меня очень радует, детка. Пора начинать учить тебя разбираться в травах. Если ты, конечно, этого хочешь.

– Хочу, бабушка, если этого хочешь ты.

Уходя из бабушкиной комнаты, я сделала жест, подсмотренный в какой-то сентиментальной реальности: обернулась в дверях и послала ей воздушный поцелуй – поцеловала кончики своих пальцев и помахала ими в воздухе.

Глава 7

Через пару месяцев я придумала, как мне все же проверить себя на предмет сексапильности и обаяния. Я заглянула в гараж и убедилась, что макароны подходят к концу.

– Бабушка! А ты знаешь, что у тебя осталось только два ящика макарон?

– Да, они кончаются. Так что же?

– Если хочешь, я могу съездить к ди Корти за новой партией. Могу выехать хоть завтра. Я поеду в зеленом шелковом костюме, но возьму с собой золотое платье и все остальное к нему. Можно?

– Как я понимаю, ты едешь не столько за макаронами к старому ди Корти, сколько к юному Леонардо за сатисфакцией?

– За чем, за чем?

– За тем самым. Ты хочешь проверить, как он воспримет тебя в новом облике.

– Нет, бабушка, я хочу проверить не Леонардо, а себя. Но это трудно объяснить, не спрашивай, пожалуйста. Это моя тайна.

У бабушки было столько своих тайн, что ей ничего не оставалось, как уважить мою. Она промолчала, но сочувственно посмотрела на меня, будто читала мои мысли и знала ответ на вопрос, который меня так волнует. А вопрос все усложнялся: если прежде меня тревожило, свидетельствует ли моя холодность о комплексе неполноценности и сексуальной заторможенности, то теперь я задумывалась о том, способна ли я любить, как моя бабушка. Но к ди Корти и Леонардо я ехала не в поисках любви, конечно, а за макаронами и чтобы проверить и получить подтверждение моего очарования; мне было очень интересно, оценят ли итальянцы, старый и молодой, происшедшие во мне перемены?

И вот я снова в путь, снова еду на своем джипе через Альпы, но как отличается вторая поездка от первой! Мне легко едется и свободно дышится, потому что одета я в бабушкин шелковый зеленый костюм. Окна джипа я держу все время открытыми, и ветер, врываясь в кабину, ерошит мои отрастающие волосы. Ночью я спокойно останавливаюсь в лесу, заехав в него поглубже по какой-нибудь лесной дороге. Я гоню без страха по пустому шоссе, и дорога на фабрику Корти занимает у меня чуть больше суток: джип, который я веду с помощью рулевого управления, слушается меня беспрекословно.

Только один раз я испытала нечто подобное страху уже в самом конце пути, когда ехала одна через фруктовый сад. Уже начали созревать плоды, и я соблазнилась спелыми абрикосами, сплошь усыпавшими небольшое коренастое деревце. Я решила сорвать несколько плодов, вышла из машины и подошла почти к самому дереву, и тут услышала, что дерево как-то странно гудит. Я пригляделась: на доброй половине оранжево-красных плодов сидели пчелы, вгрызаясь в их спелую сочащуюся мякоть. О Месс! Я совсем забыла о пчелах-убийцах! Я стала медленно отступать к машине, стараясь не потревожить неосторожным движением опасных насекомых. Мне удалось вернуться к джипу не замеченной ими, сесть за руль и захлопнуть за собой дверцу. Мне хотелось не медля ни секунды рвануть с места и мчаться подальше от коварных абрикосов, но я взяла себя в дрожащие руки и стала прислушиваться, а не гудит ли в машине какая-нибудь увязавшаяся за мною пчела? Ничего не обнаружив, я медленно поехала дальше через сад, горестно поглядывая на соблазнительные абрикосы, персики и какие-то особенно крупные желтые сливы. На фабрике Леонардо я не застала, пришлось мне ехать к нему домой. Дорогу в Мерано я помнила. Я спустилась к берегу и въехала в городок. На главной площади с очень красивым, но, конечно, давно пересохшим фонтаном я увидела лотки с настоящими фруктами и крупными надписями «Только для туристов!» Я могла бы подтвердить, что нахожусь в законном отпуске и путешествую, но для этого пришлось бы воспользоваться персональным кодом. А фрукты были такие красивые, такие реальные на вид!