100 Великих Чудес Света - Ионина Надежда

Но в 1202 году город постигла страшная катастрофа — монгольское нашествие.

Афрасиаб был уничтожен так, что на поверхности земли не осталось ровным счетом ничего: крепостные стены были срыты, знаменитый водопровод, который в течение веков по-Давал воду в цитадель, разрушен, дома и дворцы сожжены. Там, где Шумели сады, уже ворошились песчаные барханы.

Однако город не умер, и с конца XIV века началась вторая жизнь Самарканда. День, когда Тимур решил сделать его своей столицей, стал днем второго рождения города.

За какие-нибудь 20–30 лет Самарканд превратился в столицу Азии, центр торговли, ремесел, повелителя судеб далеких и близких народов. И снова в нем разрослись сады.

Шел 1404 год. Железный хромец Тимур, завоевав полмира, согнал в новую столицу художников, архитекторов, каменщиков, ювелиров, резчиков по дереву. Власть Тимура была велика, могущество необъятно, гордыня необузданна. Деревни вокруг Самарканда получили новые названия. Отныне они звались так: Багдад, Каир, Дамаск — величайшие города мира должны были казаться деревнями по сравнению со столицей Тимура.

Над Самаркандом висела пыль строительства. Стояли в строительных лесах мавзолеи Шах-и-Зинда, вереницы рабов несли кирпичи к стенам мечети Биби-Ханым, искусные хорезмские мастера клали плитки Регистана. Город был цвета охры, а голубые и синие изразцы мечетей и квадраты прудов-хаузов казались кусками неба, брошенными на землю. Вокруг шумели 13 садов — широкое зеленое кольцо вокруг Самарканда.

Самый большой из них — Баги-Джехан — был настолько обширен, что (как уверяют древние хроники) однажды лошадь архитектора заблудилась там и ее искали целый месяц.

Шах-и-Зинда — волшебная улица мавзолеев. Она не может похвастаться своими размерами или величием замысла. Да, собственно, и замысла-то никакого не было, эту улицу никто не планировал и не проектировал. Ансамбль возник сам по себе, строили его сотни лет — мавзолей за мавзолеем.

Шах-и-Зинда означает «живой царь». Культ его существовал задолго до прихода ислама, еще во времена расцвета Афрасиаба, и был настолько велик, что проповедники ислама сочли за лучшее не бороться с ним, а использовать во славу новой религии. Так была создана легенда о Мохаммеде Кусаме ибн-Аббасе, двоюродном брате пророка.

Древняя легенда рассказывает, как войско Мохаммеда Кусама было застигнуто неверными в святую минуту, когда все воины стояли на коленях и совершали намаз — молились. Неверные воспользовались их временной небоеспособностью и всех зарубили. Остался без головы и сам Мохаммед Кусам ибн-Аббас. Но, и лишившись головы, он не растерялся: взял голову в руки и спустился в глубокий колодец, через который прошел в рай, где и обитает до сих пор. Многие герои старались потом спуститься в этот колодец, чтобы выведать тайны обезглавленного царя.

Мазар (гробница), вернее, кенотаф (ложная гробница, так как настоящий Мохаммед Кусам никогда не был в Самарканде), и стал первым мавзолеем комплекса Шах-иЗинда. Согласно легенде, Кусам умер якобы в начале завоевания Самарканда арабами, то есть в 60-х годах XII века. Однако ныне существующее надгробие над его могилой, как вообще все мавзолейное окружение, сооружено в первой половине XIV века.

Погребение возле могилы святого обеспечивает блага на том свете, поэтому многие вельможи и муллы старались добиться права быть похороненными рядом. Удавалось это немногим, но эти немногие были богаты и знатны, и мавзолеи их — лучшие в Средней Азии.

Шах-и-Зинда строился дважды. В первый раз — до монгольского завоевания — улица мавзолеев круто спускалась от гробницы Мохаммеда Кусама. Но от первого комплекса в целости не осталось ни одного мавзолея.

Монголы, захватившие Самарканд, не тронули гробницу «живого царя», опасаясь мести чужого для них, но, возможно, сильного святого. Зато они начисто разрушили другие мавзолеи. Снова Шах-и-Зинда был отстроен в основном при Тимуре и Улугбеке.

Здесь похоронены родственники Тимура и знатные духовные лица. Каждый мавзолей — небольшой шедевр исламского искусства. Новые мавзолеи не должны были быть выше гробницы Мохаммеда Кусама и потому размеры их строго ограничены. Это заставило зодчих совершенствовать формы и украшения гробниц и создало ансамбль, который кажется построенным одновременно и по единому замыслу.

Входной портал в некрополь Шах-и-Зинда был сооружен Улуг-беком в 1435 году.