100 великих историй любви - Сардарян Анна Романовна

Эта прекрасно понимавшая и тонко чувствовавшая художника женщина родилась в Сибири и эмигрировала во Францию. Её современники полагали, что Матисс привязался к Лидии потому, что встретил женщину, олицетворявшую его идеал, который он так долго пытался найти в окружающих его дамах. Она была блондинкой с выразительными голубыми глазами. Лидия несла в себе такую естественную красоту, от которой художник приходил в восхищение.

Дилекторская пришла в дом Матиссов сиделкой для больной Амели, жены художника. Ей тогда было чуть больше двадцати. А за плечами уже прошла целая жизнь: голодная Сибирь, скитания по Манчжурии, неудачное замужество во Франции и, наконец, дом Матисса, в котором она оставалась долгих двадцать лет.

Намного позже Дилекторская признавалась, что вначале художник не проявлял к ней никакого интереса. «Я не была женщиной в его стиле, — вспоминала она много лет спустя, — модели, которые вдохновляли Анри, были южанками. А я была светлой и даже ярко-светлой. Он посмотрел на меня в первый раз задумчивым, тяжёлым взглядом. Так и смотрел потом на меня всю жизнь…»

Лишь спустя какое-то время Матисс увидел в Лидии что-то неизведанное, экзотическое, страстное. В то время художник писал знаменитый «Танец». Тогда он и предложил девушке позировать для его новых картин. Она согласилась, что очень сблизило хозяина дома и сиделку его жены. Дилекторская рассказывала, что «отношения с художником постепенно становились очень сердечными», Амели и Анри по-настоящему любили русскую эмигрантку. Хотя в кругу друзей Матисса и ходили различные слухи о якобы их тайной связи, тем не менее, Лидия Дилекторская утверждала, что её отношения с художником «никогда не переходили границы дозволенного».

Великий француз, не скрывая привязанности к Лидии, признавался, что садился за писание её портретов каждый раз, когда начинал скучать. Она стала для него не просто терпеливой натурщицей, но и искренним другом, который понимал художника с полуслова, умел выслушать и в любую минуту поддержать. Матисс называл Дилекторскую «казашкой» и «татаркой», хотя её внешность была мало схожа с обликом людей этих народов.

«Я целиком завишу от своей модели, которую я изучаю», — говорил о натурщице художник. Возможно, он действительно зависел от неё. Она оберегала, создавала уют, вела хозяйство, считала расходы и неизменно приходила в его мастерскую, чтобы часами сидеть в застывшей позе, пока мастер изображал её на своей картине. Он работал с самого утра. «Вся первая половина дня, — рассказывала Дилекторская, — была посвящена живописи. Затем, после часовой сиесты, которая была Матиссу необходима, поскольку он страдал бессонницей и ночью спал три, в лучшем случае пять часов, он рисовал». Картины висели повсюду: в мастерской, столовой, спальне. В благодарность два раза в год на протяжении двадцати лет он дарил Лидии её портреты, чтобы, как замечал художник, она «смогла бы обеспечить своё будущее».

В 1941 году Матисс серьёзно заболел. Перенеся тяжелейшую операцию, художник выжил. Казалось, мастер стал ещё терпимее и мягче. Его сиделка вспоминала о тех днях: «Я никогда не знала человека более мягкосердечного, у него было сердце ребёнка или женщины». Прошло несколько месяцев, и художник поднялся с кровати. Он снова работал и создавал полотна, которые продолжали пользоваться большим спросом не только во Франции, но и по всей Европе. Матисс прожил ещё тринадцать лет и скончался на руках у дочери 3 ноября 1954 года. Ему было чуть меньше восьмидесяти пяти лет.

Даже в конце жизни Матисс не терял ощущение счастья и гармонии. Он продолжал видеть во всём прекрасное. На закате жизни художник сказал: «Цветы цветут повсюду для всех, кто только хочет их видеть».

После смерти великого француза интерес к его любимой натурщице Лидии Дилекторской возрос. Но во Франции её уже ничто не держало. Она стремилась в Россию. Когда ей удалось приехать на родину, Дилекторская безвозмездно передала несколько картин Матисса русским музеям.

Однако история их любви так и осталась нераскрытой. Была ли тайная связь, которую влюблённые тщательно скрывали от глаз друзей, детей и жены художника? Или же, как утверждала Лидия Дилекторская, они никогда не перешагнули тех границ, которые всегда оставались для них запретными?

МАРГАРИТА КОНЁНКОВА — АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН

Любимая женщина Альберта Эйнштейна, о романе с которой знали немногие, была советской подданной. Долгое время их отношения скрывали как американская сторона, так и отечественные компетентные органы. И лишь в конце XX столетия об истории любви Маргариты Конёнковой и великого учёного стало известно широкой общественности не только по некоторым просочившимся сведениям бывших секретных агентов, но и по личному архиву Конёнковых, который был обнародован и выставлен на аукцион «Сотби» в конце 1980-х годов.