100 великих замков - Ионина Надежда

Во время правления негуса Иоханнеса в царской сокровищнице хранилась не только государственная казна, но и праздничное одеяние и атрибуты верховной власти негуса — трубы, барабаны, красный зонт. Царские барабаны (негарит) отличались от церковных: они имели полусферическую форму с одним днищем и скреплялись попарно. В них били перед торжественными выходами негуса, во время битв и перед оглашением царских указов. Самый большой из барабанов имел собственное имя — «Медведь-лев».

Если для Фасилидаса главной заботой было укрепление власти, то для его преемников эта забота хоть еще и оставалась насущной, но уже постепенно отступала на второй план. Копилось царское богатство, которое с удовольствием демонстрировалось; архитектура, теряя понемногу свой мощный стиль и грозную монументальность, приобретала черты изящества, появлялись декор, прорезные окна и многочисленные балконы.

Неподалеку от замка Фасилидаса стоит в руинах замок Иясу I: оба сооружения между собой соединялись стенами, высота которых равнялась 5 метрам. Стены имели зубчатую ограду, а наверху по ним проходила дорога. Дворец негуса был богато убран, о чем в эфиопской хронике сказано следующее:

«А из чертогов его царских одни были возведены с украшениями золота червонного и серебра чистого, а другие расписаны красками заморскими цвета разного… А все стены были в зеркалах заморских — чистых и отражающих, и видели в них себя все люди стана ясно. А еще расстелены были внутри ковры заморские, дорогие и многокрасочные. А была еще башня, построенная из изразцов заморских.»

К словам хроники можно добавить свидетельства французского врача Шарля Пансе, побывавшего в Гондаре в 1699 году.

После того, как меня провели через более 20 комнат, я вошел в зал, где император восседал на своем троне. Это было нечто вроде кушетки, покрытой красным шелковым покрывалом, расшитым золотыми цветами. Этот трон с ножками из массивного серебра помещался в глубине зала под балдахином, который весь сиял золотом и лазурью. Император был облачен в шелковое одеяние, отороченное золотом, с очень длинными рукавами.

К сожалению, многие строения, возведенные при негусе Иясу I, не сохранились, в частности, «Головной дом» (малый приемный зал) и «Адда-раш» (в нем устраивались обязательные пиры). Когда не хватало и этого обширного зала, например, во время недельного пира по случаю праздника Мескаэль, приходилось сооружать временные постройки. Не сохранилось и здание «Йеблань Леангете» (Горе моей шее), в котором решались важные государственные дела и названное так из-за низких сводов в переходах и на лестницах.

Неподалеку от замкового комплекса негуса Фасилидаса стоит еще одно сооружение, косвенно связанное с императором Иясу II. Это замок Микаэля Сухута — предводителя тиграйцев, выступивших против центральной власти и вынудивших негуса на военный поход — единственный за время его правления. Противники встретились у Аксума, но Иясу II, хоть и располагал численным превосходством своего войска, предпочел кровавому столкновению переговоры. В результате, согласно обычаю, Микаэль Сухута с камнем на шее — в знак покорности — вошел в шатер императора. Он был помилован, а войско его включили в армию центрального правительства. Со временем М. Сухута достиг такого высокого положения, что смог построить собственный замок, не уступающий дворцовому комплексу негуса Фасилидаса. Еще несколько десятилетий назад в нем можно было увидеть золотые ванны, раковины и унитазы, которые показывали тем немногим, кто попадал в замок.

Почти все правители «гондарского периода» Эфиопии были покровителями литературы и искусства, но особенно Иясу I, Иясу II и императрица Мынтуваб. Они приглашали певцов, поэтов, острословов и на широких открытых террасах своих дворцов устраивали ученые беседы. Появилась при дворе и особая должность придворных историографов, которые написали целый ряд «Истории царей» и их «Житий». Вот как, например, открывается «История царя царей Адьям Сагада»:

«Слушайте же все и читайте книгу сию, ибо дает она вам душу бодрую и разум твердый Она снимает ржавчину с помышлений страшащегося и удерживает, как якорь корабельный, мятущегося сердцем и сомневающегося, когда повествует, как Господь спасает от смерти боящихся его… Эта история вкуснее соли…»

А в хронике о деяниях негуса Иоханнеса сказано, что история эта «слаще меда и сахара, лучше золота и камня топаза драгоценного… побуждает уста вещать, а уши — слушать».