100 великих дипломатов - Мусский Игорь Анатольевич

Как писал Талейран, прелиминарный договор был «явно выгодным для венского двора». Австрийцы, потерпевшие в Италии в 1796–1797 годах жестокие военные поражения от французских войск, потерявшие Бельгию, с полным основанием считали чудом сохранение целостности своего государства. Но Директория рассчитывала получить еще и Рейнскую область. Секретные статьи договора, о которых в Париже даже не знали, предусматривали ликвидацию Венецианской республики.

Бонапарт затеял опасную игру. За грубое нарушение правительственных инструкций Директория должна была отстранить его от руководства армией и предать суду. Однако население Парижа с восторгом встретило известие о подписании прелиминарного мира. Победы в Италии, разгром Австрии принесли Бонапарту широкую известность. «Какой человек наш Бонапарт! Ему еще нет 28 лет, а над его головой все виды славы — слава войны, слава мира, слава сдержанности, слава благородства: он имеет все». Так писал 10 мая 1797 года о молодом генерале Талейран.

После государственного переворота 18 фруктидора (4 сентября 1797 года) Баррас и его сторонники дали Бонапарту полномочия на подписание мира с Австрией. Он был заключен 18 октября 1797 года в Кампоформио. На этот раз австрийцы отдавали Франции почти весь левый берег Рейна, а также всю Ломбардию.

Когда в декабре 1797 года Бонапарт вернулся в Париж, он был уже политической фигурой, имевшей немалый вес. Его популярность была огромна.

5 марта 1798 года Директория дала согласие Бонапарту на египетскую экспедицию. Египет нужен был Наполеону как база для создания новой колониальной империи Франции. Речь шла о политике, рассчитанной на длительную перспективу.

Египетская кампания Наполеона не имела военно-политического успеха. Тем не менее его возвращение в Париж стало настоящим триумфом. Население, напуганное угрожающим положением Франции, видело в нем Единственного спасителя и встречало его ликованием.

Воспользовавшись слабостью Директории, Наполеон 18–19 брюмера 1 (9—10 ноября) 1799 года совершил государственный переворот, установив режим диктатуры в форме Консульства.

Во главе государства стояли три консула. Первый консул — Бонапарт — получал фактически диктаторские полномочия. Как и оба соконсула, он избирался Сенатом на десять лет.

При выборе министра внешних сношений у Бонапарта не было сомнений. Им стал Талейран, безусловно, один из самых выдающихся дипломатов эпохи. Впрочем, прерогативу принятия основных дипломатических решений, особенно имевших принципиальное значение, Бонапарт оставлял за собой. По свидетельству одного из ближайших его сотрудников Редерера, в течение всех 15 лет власти Наполеона в вопросах дипломатии только ему одному принадлежала «решающая инициатива».

Вскоре же после государственного переворота, приведшего его к власти, Наполеон Бонапарт обратился к монархам Англии, Австрии и России с предложением скорее прекратить военные действия, разумеется, на условиях сохранения за Францией всех ее завоеваний, то есть «естественных границ» — Бельгии, Голландии и левого берега Рейна.

Бонапарт вряд ли надеялся, что его противники пойдут навстречу сделанным им по отдельности мирным предложениям. Но он руководствовался хорошо известным дипломатическим приемом, подсказанным ему, возможно, Талейраном, — готовясь к продолжению войны, как можно больше твердить о своих мирных побуждениях. Талейран говорил: «Если результаты задуманного похода будут удачны, предлагавший мир приобретет право на суровое обхождение с побежденными, если же, наоборот, послед неудача, предлагавшему мир не придется опасаться упрека в том, что он накликал беду».

Уильям Питт Младший категорически отверг сделанные Англией мирные предложения. Австрия и Россия, со своей стороны, также ответили отказом.

Весной 1800 года, тайно собрав крупную армию около швейцарской границы, Бонапарт через Сен-Бернар двинул ее в Северную Италию и 14 июня нанес австрийской армии у Маренго поражение. 3 декабря 1800 года в Германии наполеоновский генерал Моро заставил капитулировать австрийскую и баварскую армии.

Бонапарт принял австрийского канцлера Кобенцля в Тюильри, в гостинной, расположенной у входа в прежний королевский кабинет. Большую часть мебели из салона заранее вынесли. В углу поставили небольшой стол, за которым должен был сидеть Бонапарт. В глубине комнаты, достаточно далеко от стола, находились две или три кушетки. Было уже 9 часов вечера. Гостиную освещала лишь лампа, стоявшая на столе первого консула. Австриец вошел в сопровождении Талейрана. Бонапарт, сидевший со своими бумагами за столом, быстро встал и затем сразу же вновь сел. У Кобенцля, растерявшегося от такого приема, оставались две возможности: либо отойти к дальним кушеткам, либо стоять. Впрочем, выбора не было — оставалось только последнее. Как писал Талейран, каждый был поставлен «на свое место или по крайней мере на место, предназначенное каждому первым консулом». А тот не собирался церемониться с посланцем австрийского императора.