100 великих дипломатов - Мусский Игорь Анатольевич

В 1885 году Восточная Румелия воссоединилась с Болгарским княжеством. Принимая во внимание заявление болгарского князя Баттенберга о своей независимости от России, Солсбери выступил в роли поборника прав болгарского народа. Он требовал узаконить воссоединение страны личной унией в лице Баттенберга. Этой цели была подчинена деятельность английской дипломатии на конференции держав в Стамбуле.

В январе 1886 года тори ушли в отставку, но уже в июле 1886 года Солсбери вновь возглавил кабинет министров.

Англичане нуждались в дипломатической поддержке против французов как в Египте, так и в Марокко. 17 января 1887 года Солсбери заявил итальянскому послу, что он хотел бы сделать отношения «более тесными и полезными». Итальянцы хотели заключить конкретное соглашение со взаимными обязательствами о поддержании мира в Средиземноморье. Солсбери не собирался заходить так далеко. В результате англо-итальянское соглашение от 12 февраля 1887 года было настолько расплывчатым, насколько Солсбери удалось это сделать. Туманные фразы должны были помочь избежать разоблачений в палате общин. Солсбери писал Виктории: «Это настолько близко к союзу, насколько позволит парламентский характер наших институтов».

Соглашения Англии и Германии с Италией гарантировали сотрудничество в Средиземноморье против Франции; но существовала еще угроза со стороны России. 19 февраля Солсбери предложил Австро-Венгрии «примкнуть» к англо-итальянскому соглашению. Однако, как и в случае с Италией, в нотах, которыми английское и австрийское правительства обменялись 24 марта 1887 года, говорилось только о дипломатическом сотрудничестве и не содержалось никаких обязательств. Для Солсбери островное положение Англии означало, что идеальной политикой была бы активность на морских просторах и отсутствие прочных и обязывающих связей с континентальными державами. «Мы рыбы», — как-то заявил он.

Тем не менее ноты от февраля и марта 1887 года создали первую Средиземноморскую антанту трех держав, защищавшую английские интересы в Египте, итальянские интересы в Триполи и интересы всех трех держа Стамбуле.

Солсбери объяснил королеве Виктории, что Средиземноморское соглашение — лучшее средство предотвратить образование континентальне союза, который угрожал бы разделом Британской империи. Практически же целью Солсбери было заручиться дипломатической поддержкой центральных держав в египетском вопросе, и поскольку он не мог заключить с Германией непосредственного соглашения, ему приходилось довольствоваться косвенным союзом через двух ее партнеров. Дипломатическое сотрудничество, не подкрепленное обязательством действовать, было большим успехом английской политики. Отныне французам в Египте противостояло твердое большинство.

Тем временем Бисмарк, заключив «перестраховочный» договор с Россией, начал оказывать давление на Англию, настаивая на подписании нового англо-итало-австрийского соглашения, с гораздо более определенными договорными обязательствами. Бисмарк не исключал, что Россия вмешается в балканские события, и надеялся втянуть в конфликт англичан. Солсбери разгадал игру канцлера: «Если ему удастся затеять маленькую драку между ней <Россией> и тремя державами, он будет иметь удовольствие сделать Францию безвредным соседом в будущем». Но необходимость обраться юа помощью держав Антанты против России на Балканах и Турции против Франции в Африке не позволяла Солсбери с ходу отвергнуть все авансы. Он потребовал, чтобы Германия официально известила о своей поддержке нового соглашения трех держав. Бисмарк охотно дал такое заверение.

12 декабря Солсбери заключил новое соглашение с Италией и Австро- Венгрией. Три державы объединились, чтобы поддерживать мир на Ближнем Востоке, или, конкретнее, обеспечить свободу проливов, власть Турции в Малой Азии и ее сюзеренитет в Болгарии. Второе Средиземноморское соглашение, подобно первому, сохранялось в тайне. Солсбери скептически оценивал новый Тройственный союз: «Это — все равно что подложить грубое сито под тонкое», — писал он и добавлял, что «соглашение не гарантирует ничего сверх того, что было обеспечено ранее другими договорами.»

Все больше внимания отнимали у Солсбери колониальные проблемы. «Когда я покинул Форин оффис в 1880 году, — говорил он, — никто не думал об Африке. Когда я вернулся туда в 1885 году, нации Европы почти рассорились друг с другом из-за различных ее кусков». Впрочем, борьба за Восточную Африку была тесно связана с проблемой Египта. К лету 1889 года Солсбери окончательно взял на вооружение доктрину «Египет есть Нил. Нил есть Египет», означавшую твердое намерение распространить британское господство по всей долине Нила.