100 великих дипломатов - Мусский Игорь Анатольевич

В делах международной политики Сталин проявлял себя мастером холодного расчета и весьма гордился тем, что не позволял себя спровоцировать на поспешные шаги, особенно капиталистическими лидерами, чью способность понимать соотношение сил он ставил значительно ниже собственной. Нерешительная позиция западных держав в вопросе «коллективной безопасности» только укрепила Сталина в его подозрениях. Мюнхенские события 1938 года доказали, что идея совместного фронта обороны против Гитлера обречена на неудачу. Поэтому Сталин решил, что Советский Союз должен самостоятельно решать проблему своей безопасности.

3 мая 1939 года Литвинов был снят с поста народного комиссара СССР по иностранным делам, и его место занял Молотов. Отстранение Литвинова произвело на Гитлера впечатление, на которое и рассчитывал Сталин, поскольку оно произошло в тот момент, когда фюрер вынашивал мысль о нападении на Польшу и поэтому нуждался в соглашении со Сталиным.

Немецкий посол в Москве сообщил Молотову о том, что правительство Германии готово начать переговоры с Советским Союзом. 20 мая Сталин через Молотова и Шуленбурга уведомил Гитлера, что Советское правительство, исходя из имеющегося у него опыта ведения дел с Германией, заявит о своем согласии на возобновление переговоров о торговле тогда, когда для этого будет создана необходимая «политическая основа». Теперь не оставалось никаких сомнений, что Сталин стремится к взаимопониманию с Гитлером. Это подтверждали сдержанность, которую проявлял Сталин по отношению к западным державам, и упорство, с которым он в переговорах с ними настаивал на условиях, которые заведомо не могли исполнить Англия, ни Франция.

17 августа Сталин сообщил послу Германии, что первым шагом к улучшению отношений может стать заключение договора о торговле и кредит. Это противоречило его собственному заявлению, сделанному 20 мая, о том, что для переговоров о торговле необходима «политическая основа», было характерно для Сталина — он, используя любые возможности произвольно менял свою позицию невзирая на сделанные раньше заявления. Однако переговоры все же закончились успешно после того, как Сталин убедился, что Гитлер намерен напасть на Польшу, что должно было привести к войне между Германией и западными державами. Предложенный Гитлером пакт о ненападении и Дополнительный секретный протокол дал Сталину огромные преимущества, поскольку эти соглашения ограждали Советский Союз от непосредственной угрозы нападения со стороны Германии и гарантировали начало войны между Германией и западными державами без одновременного втягивания в войну Советского Союза; без всякого сопротивления передавали в собственность Советского Союза важнейшие стратегические позиции (прибалтийские государства); наконец, позволяли ускоренными темпами вести вооружение своей страны.

Таким образом, Сталин имел все основания быть довольным соглашениями, достигнутыми 23 августа 1939 года между Германией и Советским Союзом. Это подтверждают его внимание к подписанию договора Молотовым и Риббентропом и забота, с которой он следил за проведением его в жизнь.

В последующие недели Сталин также лично появлялся на переговорах с представителями Германии. Именно он в ночь с 16 на 17 сентября поставил графа Шуленбурга в известность о том, что Красная армия в течет следующих четырех часов начнет продвижение на территорию Польши. 25 сентября 1939 года в беседе с Шуленбургом Сталин предложил внести изменения в Дополнительный секретный протокол от 23 августа 1939 года, в результате чего в сферу влияния СССР попадала бы, кроме Латвии и Эстонии, также Литва. В ходе переговоров о границах именно Сталин начертил линию, в соответствии с которой пограничные комиссии затем должны были проложить границы.

В период между подписанием пакта о ненападении (23 август 1939 года) и началом войны между Германией и Советским Союзов (22 июня 1941 года) Сталин допустил несколько просчетов. Разумеется, он сумел извлечь из достижения взаимопонимания с Гитлером немалые выгоды для Советского Союза, который получил часть Польши, прибалтийские государства и Бессарабию и увеличил тем самым свое население на 13 миллионов. Однако одновременно Сталин продемонстрировал недостаточную осведомленность о соотношении сил между Германией и Польшей, в значительной степени переоценив предполагаемое сопротивление Польши нападению Германии.