100 великих казней - Авадяева Елена

Осужденные направились к эшафоту. Савонарола ни на минуту не потерял присутствия духа. После смерти двух своих товарищей дошла очередь и до него. Желая угодить разнузданной черни, палач начал издеваться над корчившимся в предсмертных судорогах телом Савонаролы и чуть было не сорвал его с веревки — магистраты вынуждены были сделать палачу строгий выговор. Тогда он стал торопиться, желая, чтобы пламя охватило тело несчастного монаха раньше, чем тот успеет умереть. Но цепь выпала у него из рук, и в то время, как он поднимал ее, Савонарола испустил дух. 23 мая 1498 года Савонарола умер 45-и лет от роду.

Не успел палач сойти с лестницы, как огненные языки высоко взвились к небу. Кто-то из толпы поспешил поджечь помостки со словами «Наконец-то мне привелось сжечь того, кто с удовольствием сжег бы меня самого!» В это время порыв ветра отклонил огонь от трупов трех монахов В ужасе подавшись назад, народ громко закричал «Чудо! Чудо!» Но ветер скоро стих, пламя охватило тела, и толпа вновь подступила ближе. В это время веревки, связывавшие Савонаролу, перегорели. Под сильной тягой воздуха тело его заколебалось, и верующим показалось, что в огненном столбе он поднял руку и благословил тот самый народ, который сжигал его. Синьория отдала приказ сложить прах казненных на телеги и бросить в Арно.

МОНТЕСУМА

Эта история совершенно невероятная для любого современного человека. Впрочем, она и современникам казалась невероятной. Каким образом какой-то испанский прощелыга с ротой мерзавцев, на которых пробу негде было ставить, в одночасье завоевали великую империю ацтеков. Конечно, можно сделать скидку на лошадей, которых не видели индейцы, на мушкеты, грохота которых они пугались — но ведь к этим вещам привыкаешь быстро.

Секрет успеха Эрнана Кортеса (1485–1547) заключался не столько в отваге и боевых способностях его отряда (хотя и это было), сколько в той силе, которая держала в повиновении огромные массы ацтеков, как простолюдинов, так и знать. Эта сила запрещала им оказывать белым пришельцам вооруженное сопротивление и призывала с покорностью принимать все, что они будут творить. Этой силой было уважение к трону, поскольку на троне сидел наместник Бога на земле, то есть сам Бог. А занимал трон в то время император Монтесума (1466–1520) — человек безвольный, слабый и нерешительный. С одной стороны, он был возмущен теми бесчинствами, которые творили белые пришельцы, но с другой стороны, древние пророчества ясно говорили, дескать, настанут времена, когда вернутся великие белые боги… И Монтесума велел тщательно следить за белыми, ничего не предпринимая против них, посылал дары, советовался со жрецами и гадателями.

Между тем неудержимое наступление конкистадоров продолжалось. Исчерпав все средства, с помощью которых он пытался уйти от судьбы, Монтесума покорился тому, что считал неизбежным. Он посылал на переговоры с Кортесом вначале своего племянника Какаму вождя Тескоко, а вслед за ним и Куитлауака, правителя Истапалапы, города, в котором Берналь Диас увидел «вещи небывалые, какие и во сне не могут привидеться… Большие и великолепные дворцы из камня, сады, пруды с пресной водой и множество иных диковин. В фруктовые сады по каналу из озера могли заплывать большие челны… Я и не думал, что на свете могут быть такие земли, как эта, потому что в то время Перу еще не открыли, о нем никто и слыхом не слыхивал. А сейчас все это разрушено, разорено, заброшено, ничего не осталось от прежнего».

Наконец конкистадоры подошли к границам заветного города Теночтитлана — столице империи ацтеков. Их встретил сам могущественный правитель, на которого никто из подданных не осмеливался поднять глаз.

«На Монтесуме были богатые одежды, плащ, украшенный драгоценностями, на голове — легкая корона из золота, на ногах — сандалии, тоже золотые, с кожаными тесемками, украшенные дорогими каменьями. Четверо приближенных несли его паланкин, инкрустированный золотыми пластинами, под балдахином из зеленых перьев, также украшенным золотом. Правителя сопровождали двести знатных вельмож, выделявшихся своей богатой одеждой, но босых. Перед паланкином шествовали три сановника с золотыми жезлами в руках, которые они то и дело поднимали, оповещая народ о появлении державного правителя».