100 великих мыслителей - Мусский Игорь Анатольевич

Это двусмысленное положение Софии (а тень такой двусмысленности падала и на само учение Булгакова, провоцируя нападки оппонентов) создает напряжение между иерархическими уровнями бытия. С одной стороны, София связует Бога с миром, является посредницей между небом и землей. С другой стороны, грех приводит к тому, что происходит «смещение бытия с его метафизического центра», и София, вместе с миром, теряет прямую связь с небом. София ипостасна еще и потому, что она не есть тварное бытие, она получает свою долю вечности непосредственно от Бога. Но в то же время она не может активно распоряжаться вечностью, да и мир от нее относительно независим.

Булгаков полагает, что с этой точки зрения София может быть названа принципом Вечной Женственности, ибо она как «материнское лоно бытия» принимает творческую силу Бога и воплощает ее в мире. Есть у Булгакова и различение между «двумя центрами» в софийном принципе, между Небом и Землей, которые как бы дают два лика Софии собственно божественное и тварное.

София открывается в мире как красота, которая есть ощутимая софийность мира. Поэтому искусство лучше, непосредственнее знает Софию, нежели философия. Красота царственна, она не может не царить, это наше собственное воспоминание об Эдеме, но она может и обманывать. Эдемская красота в не-Эдеме есть подделка, поэтому она может жалить, как змея. Земная красота загадочна и зловеща, как улыбка Джоконды, с Елизаветой Тюрингенской соперничают здесь чары Венеры, и «жене, облеченной в солнце», противостоит «жена-блудница», облеченная в сатанинскую красоту.

Философия Булгакова в целом может быть без преувеличений названа энциклопедией духовной культуры «серебряного века».

АУРОБИНДО ГХОШ

(1872–1950)

Индийский религиозный философ и поэт, деятель индийского национального движения. В концепции «интегральной» веданты и йоги стремился к синтезу традиций индийской и европейской мысли взаимоотношение между миром и абсолютом (Брахманом) истолковывал на основе понятия эволюции.

Шри Ауробиндо Гхош родился в Калькутте 15 августа 1872 года. Его отец доктор Кришнадхан Гхош изучал в Англии медицину и вернулся в Индию англоманом Шри. Ауробиндо получил не только английское имя Акройд, но и английское воспитание. Пятилетним отец отдал его в ирландскую монастырскую школу в Дарджилинге, а через два года вместе с двумя братьями отправил в Англию. Братьев Гхош поручили англиканскому священнику Манчестера с наставлениями оградить их от каких-либо контактов с индийцами. Доктор Гхош распорядился также, чтобы пастор Древетт не давал его сыновьям никаких религиозных наставлений.

В двенадцать лет Шри Ауробиндо знал латынь и французский язык. Директора школы Св. Павла так поразили способности ученика, что он сам стал с ним заниматься греческим языком. Мальчик много читал — Шелли, французских поэтов, Гомера, Аристофана, европейских мыслителей, причем в оригинале он быстро овладел немецким и итальянским языками.

С 1890 года Шри Ауробиндо учился в Кембридже. Школа Св. Павла предоставила ему стипендию, которая почти целиком уходила на содержание братьев. Он стал секретарем Индийского Меджлиса — ассоциации индийских студентов Кембриджа, выступал с революционными воззваниями. Отказавшись от своего английского имени, молодой индиец вступил в тайное общество «Лотос и Кинжал», в результате чего попал в черный список Уайтхолла. Впрочем, это не помешало ему получить степень бакалавра.

В 1892 году Шри Ауробиндо вернулся в Индию. У него не было ни положения, ни титулов. Его отец умер, больная мать не признала его. В Бомбее он нашел место преподавателя французского языка у махараджи Бароды, затем преподавал английский в государственном колледже, где быстро дорос до заместителя директора. Кроме того, Шри Ауробиндо являлся личным секретарем махараджи. Он много раз ездил в Калькутту, следил за политической ситуацией, написал несколько статей, которые вызвали скандал, ибо он убеждал своих соотечественников избавиться от британского ига и остро критиковал политическое попрошайничество партии Индийский Конгресс.

Шри Ауробиндо возлагал вину не на англичан, но на самих индийцев, смирившихся со своим рабским положением. Он изучает санскрит, священные книги Индии — Упанишады, Бхагавад-гиту, Рамаяну. Наконец обращается к йоге «Я чувствовал, что где-то в этой йоге должна заключаться могущественная истина».