Лёжа со львами - Фоллетт Кен

Он не мог вдыхать ночной воздух, потому что окно было наглухо забито. Дверь не была заперта, но в конце коридора, у двери в туалет, на стуле с прямой спинкой сидел русский сержант с застывшим лицом, вооруженный пистолетом. Жан-Пьер чувствовал, что, если попробует выйти, сержант, скорее всего, остановит его.

Где Джейн? Рейд в Дарг должен был завершиться еще до наступления темноты. А для того, чтобы вертолет слетал из Дарга в Бэнду за Джейн и Шанталь, надо всего несколько минут. Вертолет долетит из Бэнды в Кабул менее чем за час. Но, возможно, силы нападающих возвращались в Баграм, на воздушную базу у выхода из долины, а в этом случае Джейн, вероятно, придется приехать из Баграма в Кабул по дороге, наверняка в сопровождении Анатолия.

Она будет так рада мужу, что, наверное, с готовностью простит обман, поймет его рассуждения относительно Масуда, и махнет рукой на прошлое, думал Жан-Пьер. На секунду он засомневался, не принимает ли желаемое за действительное. Нет, решил он, я хорошо ее знаю, и она не выйдет из повиновения.

И ей будет известно! Лишь несколько человек будут владеть тайной и понимать величие его свершений, и он радовался, что жена будет среди них.

Он надеялся, что Масуд взят в плен, а не убит. Если его захватили, русские могут устроить судебный процесс, чтобы все мятежники удостоверились, что с ним покончено. Смерть тоже означает удачу, при условии, если захватят тело. Если тела нет или оно превращено в неопознаваемый труп, то пропагандисты мятежников в Пешаваре выпустят сообщения, утверждающие, что Масуд все еще жив. Конечно, рано или поздно выяснится, что он мертв, но впечатление от этой новости будет ослаблено. Жан-Пьер надеялся, что они все же захватили тело.

Он услышал шаги в коридоре. Неужели это Анатолий, или Джейн, или они вдвоем? Шаги были скорее мужские. Открыв дверь, он увидел двух рослых русских солдат и третьего, пониже ростом, в офицерской форме. Несомненно, они пришли, чтобы отвести его туда, где дожидаются Джейн и Анатолий. Разочарованный, он вопросительно посмотрел на офицера, который сделал знак рукой. Солдаты бесцеремонно шагнули в дверь, и Жан-Пьер отступил на шаг, готовый протестовать. Но, прежде чем он успел вымолвить хоть слово, ближайший солдат сгреб его за ворот рубашки и огромным кулаком ударил в лицо.

Жан-Пьер издал вопль боли и ужаса. Второй солдат ударил тяжелым сапогом в пах. Боль была парализующей, и Жан-Пьер упал на колени, зная, что настала самая ужасная минута в его жизни. Двое солдат, подняв его, удерживали в стоячем положении, ухватив за руки, а тем временем в комнату вошел офицер. Сквозь дымку слез Жан-Пьер разглядел невысокого плотного молодого мужчину со странно деформированным лицом, половина лица у него была отечная, какого-то красноватого оттенка, как будто застыла в усмешке. Рукой, одетой в перчатку, он сжимал тяжелую дубинку.

В течение следующих пяти минут двое солдат крепко держали извивающееся, содрогающееся тело Жан-Пьера, а офицер ударял деревянной дубинкой раз за разом по лицу, плечам, коленям, лодыжкам, в живот и в пах – самое ужасное, в пах. Каждый удар наносился прицельно, жестоко, а между ударами делались паузы, чтобы боль от удара успела утихнуть настолько, чтобы Жан-Пьер на секунду ужаснулся в ожидании следующего удара. Каждый удар заставлял его орать от боли, а каждая пауза – орать от ужаса перед следующим ударом. Наконец настала более длительная пауза, и Жан-Пьер начал бормотать, не будучи уверен, что они понимают его:

– О, пожалуйста, не бейте, пожалуйста, больше не бейте, сэр, я сделаю все, что вы хотите, только, пожалуйста, не бейте, нет, не бейте.

– Довольно, – сказал чей-то голос по-французски.

Жан-Пьер открыл глаза и постарался разглядеть сквозь струйки крови, текущие по лицу, своего спасителя, сказавшего «довольно». Это был Анатолий.

Солдаты медленно отпустили Жан-Пьера, и он, обмякший, опустился на пол. Все его тело горело огнем, и каждое движение было мучительно. Казалось, все кости у него переломаны, половые органы отбиты, лицо распухло до гигантских размеров. Он открыл рот, и оттуда потекла кровь. Сглотнув, он произнес разбитыми губами:

– За что? Почему они так?

– Вы знаете, почему, – ответил Анатолий.

Жан-Пьер медленно покачал головой, чувствуя, что сходит с ума.

– Я рисковал для вас жизнью. Я все отдал. За что?

– Вы подстроили ловушку, – сказал Анатолий. – Из-за вас сегодня погиб восемьдесят один человек.