Бесы в погонах - Серегин Михаил Георгиевич

«А ведь это и есть, пожалуй, та самая Торпеда! – ясно осознал священник. – Почерк… готовность убить…» И тут перед его глазами возникла отчетливая картинка: внимательный и почтительный Женя, шесть лет проработавший вместе с покойным Артемом Степановичем, предлагает ему свои услуги, ссылаясь на знакомства в прокуратуре.

– Блин! – ругнулся священник и привстал.

Было совершенно очевидно, что поскольку Артем Степанович последние десять лет работал в области, то и Женя, помогавший ему, – тоже. А значит, Женины знакомые, скорее всего, принадлежат к областным правоохранительным структурам.

«Кажется, я влип!» – подумал отец Василий и тут же с горечью поправился: на самом деле он влип не сейчас, а гораздо раньше, в тот самый миг, когда разрешил Саньке организовать засаду в своей цистерне из-под питьевой воды.

Он поднялся и бегом кинулся вперед, к трассе, подальше от этого страшного места. Никаких иллюзий по поводу своей неуязвимости в этот момент он не питал.

* * *

Отец Василий добрался до трассы намного быстрее, чем ожидал. С ходу тормознул первый же идущий в сторону Усть-Кудеяра «КрАЗ» и с наслаждением забрался в высоченную кабину.

– Э-э! Да на вас лица нет! – сразу отметил водитель. – Никак что случилось?

Отец Василий мигом оценил ситуацию. Он понимал, что напуганные обилием криминальных неприятностей, присущих новому времени, люди неохотно ввязываются в ненужные им дела и отношения. И он совсем не был уверен, в том, что, когда он скажет правду, ему не предложат покинуть кабину. Но и врать не хотел.

– Напали, – честно признал он. – Еле сбежал.

– Вот козлы! – от всего сердца ругнулся водитель. – У меня вот так же дружок в рейс ушел, и вот уже третий месяц ни слуху ни духу! Вас в ментовку подвезти?

Отец Василий задумался, потом глянул на часы и признал, что тратить драгоценное время на написание заявления не имеет никакого смысла. А если те мрачные мысли и догадки, что бродят прямо сейчас у него в голове, хоть на четверть верны, то никому, кроме Саньки да Макарыча, рассказывать об этой истории вообще не надо.

– Спасибо, не стоит, – улыбнулся он. – Вы меня возле стоянки высадите, а дальше я уж как-нибудь сам.

– Как хотите, – серьезно кивнул водитель. – А то смотрите, я предложил…

* * *

Когда отец Василий в шесть утра, пешком, запыленный и запыхавшийся, появился на крыльце собственного дома, Ольга уже не спала. Но и блинчиков не пекла.

– А машина где? – настороженно поинтересовалась попадья.

– Заглохла, – чистую правду сказал священник. – Так я сначала пешком, а потом на «КрАЗе» попутном добирался…

– А на шее у вас что?

– Где? – Отец Василий подошел к зеркалу, задрал бороду, затем повернулся боком и охнул.

По всей его шее тянулся рваный, багровый, набухший по краям рубец с запекшейся кровью, а от него бодро расползался в обе стороны длинный, правильной формы синяк.

Если честно, он не знал, что и врать.

– Не напрягайтесь, – хмуро пресекла недостойные попытки вывернуться попадья. – Вы сейчас как: в храм или в милицию?

– В храм, – вздохнул священник и сел за стол – завтракать.

В последнее время, когда жена переходила на «вы», это всегда означало неудовольствие – не то, что в прежние времена. Но винить за эту Ольгу было бы верхом бесстыдства: далеко не каждая женщина была способна выдержать то, что молчаливо переживала и быстро прощала она.

Он стремительно поел, чувствуя, с каким трудом проходит пища сквозь травмированное горло, сдерживая кашель, переоделся в чистое, почти бегом домчался до храма и уже отсюда, из бухгалтерии, позвонил домой Макарычу.

– Да, – сразу поднял трубку бравый майор.

– Андрей Макарович, мне нужно с вами переговорить!

– После службы? – Уже по тону священника старый рубоповец понял, что произошло что-то серьезное и задавать ненужных, «не телефонных», вопросов не стал.

– Разумеется, после службы.

– Хорошо, буду.

* * *

Но пришел Андрей Макарович быстрее, еще не было и девяти, и вместе с Санькой.

– Что стряслось? – уже в беседке напряженно поинтересовался Макарыч. – Как вы мне позвонили, так я сразу понял, что с вами что-то произошло.

Отец Василий опустил ворот, задрал бороду вверх и продемонстрировал свою шею.

– Мама родная! – охнули рубоповцы. – Никак Торпеда?!

Священник молча кивнул.

– Вот это номер! – сокрушенно покачал головой Макарыч.