Антимавзолей - Воронин Андрей

Глеб выглянул в окно и увидел машины – две потрепанные "Газели" и полуразобранный "уазик" с красным крестом на унылой помятой морде. Номер "Летучего Голландца", который увез тело Сиверса с места взрыва, он помнил наизусть – запомнил в силу давно укоренившейся привычки. Среди стоявших во дворе больницы карет "скорой помощи" автомобиль с таким номером отсутствовал – что и требовалось доказать.

Он поблагодарил рыжего доктора Женю, извинился за вторжение и направился к дверям. "Куда теперь?" – осведомился доктор. "В милицию", – ответил Глеб. "Погоди", – сказал добрый доктор Айболит и, взяв со стола, протянул ему почти полную медицинскую склянку со спиртом. "Это еще зачем? – удивился Сиверов. – Я за рулем". – "А это не тебе, – прозвучало в ответ. – Это Трунову, он сегодня дежурный. Хрен ты от него чего-нибудь без этого дела добьешься, он тебя вместе с твоим удостоверением пошлет в пешее эротическое турне..."

Одного взгляда на дежурного старлея Трунова Глебу оказалось достаточно, чтобы мысленно поблагодарить доброго доктора. Дежурный ворчал, мычал, бессмысленно лапал то трубку телефона, то селектор, то журнал учета, пока на свет не явилась заветная емкость. Тогда старлей прямо на глазах подобрел, взгляд его обрел осмысленность, журнал учета был открыт на нужной странице, и тут же выяснилось, что микроавтобус скорой медицинской помощи с названным Глебом регистрационным номерным знаком действительно был объявлен в угон такого-то числа текущего месяца: "Два дня назад это было, во, гляди!" Угнан в подмосковном Подольске, а обнаружился в тот же день в придорожном кювете километрах в двадцати от поселка, от этого вот самого места, – пустой, естественно, без рации, без бензина и без аккумулятора...

Все было ясно. Кто-то снова, как много лет назад, вывел горбатого Сиверса из-под удара, инсценировав его смерть. И уж наверняка сделано это было не для того, чтобы дать ему спокойно умереть от старости в тихой российской глубинке. В черном пластиковом мешке, вынесенном из сгоревшего дома, могло лежать что угодно – и труп безымянного бомжа, и горелое бревно. А Сиверс в это время уже был далеко...

Глеб снова поочередно набрал номера всех известных ему телефонов Федора Филипповича, и снова безрезультатно. Тогда он включил передачу, в два приема развернул машину на узкой дороге и помчался обратно в поселок. Здесь ему за каких-нибудь двадцать минут удалось отыскать исправный таксофон, с которого он позвонил в общественную приемную ФСБ и заговорщицким голосом сообщил, что на генерала Потапчука готовится покушение: "А может, уже и состоялось, пока мы тут с вами болтаем..."

Не удостоив ответом дежурного чудака, которому приспичило узнать, кто говорит, Глеб вернулся за руль и, больше не раздумывая, на бешеной скорости погнал машину в сторону подмосковных Горок, близ которых купил участок под застройку Георгий Луарсабович Гургенидзе. С дороги он попытался позвонить по оставленным ему Клыковым номерам – и тут мобильный телефон был недоступен, а обычный просто не отвечал. Глеб проверил, легко ли вынимается из наплечной кобуры пистолет, и только после этого продолжил путь, больше нигде не останавливаясь.

Глава 16

Утро выдалось серенькое, хмурое, с редким моросящим дождичком, мелкими капельками оседавшим на ветровом стекле генеральского "Мерседеса". Настроение у Федора Филипповича было под стать погоде, и то обстоятельство, что этой ночью генералу не дали выспаться, отнюдь не способствовало его улучшению. Сердито нахохлившись, Потапчук сидел на заднем сиденье и, сонно моргая, смотрел в забрызганное дождем окно на проплывающие мимо подмосковные пейзажи.

За молочной фермой машину остановили. Гаишников было двое, оба в полной боевой амуниции – в стальных касках, бронежилетах и с автоматами. Пока один разговаривал с водителем, второй стоял в сторонке, держа "Мерседес" на мушке. "После обеда горчица", – раздраженно подумал Федор Филиппович, показывая гаишнику свое удостоверение. Милиционер козырнул и отступил в сторону. Машина тронулась, миновала милицейскую "десятку", а потом и пустой армейский грузовик с мокрым брезентовым тентом, съехавший двумя колесами в неглубокую придорожную канаву и оттого стоявший криво, как будто его подбили. Вспаханное поле по обеим сторонам дороги было испещрено человеческими следами; вдали, где-то на полпути между грузовиком и кромкой леса, виднелась редкая цепочка человеческих фигур, на таком расстоянии казавшихся неподвижными. Проезжая мимо них, Потапчук увидел именно то, что ожидал: два десятка зеленых солдат срочной службы в мокрых плащ-накидках с автоматами наперевес уныло месили раскисшую пашню, делая вид, что прочесывают местность.