Бульдожья схватка - Бушков Александр

— Самонадеянность, как обычно, — сказал Петр. — Она, матушка, уж столько народу погубила. Вы ставили ловушку на одного, а попался вам другой, совсем не тот, каким вы его себе придумали… Ладно, это все бесплодные риторические упражнения. Давай о деле…

— Ну, давай, — показалось, даже охотно подхватил Елагин. — Вот интересно, с чем ты в ментовку побежишь? — Он мотнул головой в сторону ванной. — С этими стволами? А это не мое, нет там моих пальчиков, хоть ты тресни. И на пушке, которой ты у меня под носом так изящно помахиваешь, тоже твои пальчики… Фомича ты мне хрен докажешь. Что еще? Эта затраханная нимфеточка? Ну, такие мелочи, что и говорить стыдно…

— А кто тебе сказал, что я побегу в ментовку? — усмехнулся Петр. — Я тебя здесь и кончу… за Новосибирск. Я же сказал, что знаю все. Или — почти все. Но для тебя разница несущественная.

По напрягшемуся лицу Елагина понял, что до того, наконец-то, стала доходить серьезность ситуации. И, сделав над собой усилие, продолжал непринужденно, даже где-то дружелюбно:

— Но можем и договориться… Где Пашка?

— Прекрасная погода сегодня, не правда ли? — напряженно усмехнулся Елагин.

— Понятно… — сказал Петр. — Попробуем пряничек. Вы ведь, два кретина, совершенно напрасно прикончили Фомича. Он и в самом деле был ни при чем. Я просто-напросто перегнал «уазик» на другую стоянку, да там и оставил. И мочит его дождик, и палит его зной… А насчет Фомича я все наврал, конечно…

Кажется, лишь теперь Елагин был удивлен по-настоящему. Поражен в самое сердце:

— Бог ты мой… Нет, серьезно? Бросить триста кило денег, двадцать лимонов, на левой стоянке… Точно, тронутый.

— Да брось ты, — сказал Петр. — Кому придет в голову, что в этой развалюхе — столько? Не ассоциируется автомобильный ветеран с хорошими деньгами, никто туда не полезет… Ну, Митенька? Может, поменяемся? Я тебе — «уазик», ты мне — информацию в темпе.

Елагин какое-то время пытливо разглядывал его, потом покачал головой:

— Не держи меня за дурачка. Так ты меня отсюда и выпустишь, не говоря уж о том, чтобы поделиться зеленью…

— А если рискнуть и поверить?

— Ищи дурака.

— Хорошо, сменим тему, — сказал Петр. — Неужели ты не понимаешь, что сам стал бы очередным трупом? Ко мне в сейф, на фирме, подсунули убойный материальчик — заявление покойного господина Савельева с просьбой принять меры к шизофренику Елагину, который развратил девочку — что подтверждается видеоматериалами — и хочет всех убить к чертовой матери… В сочетании с твоим трупешником это неплохо прозвучало бы, обернись все по-вашему…

— Ох, какие дешевые понты… — поморщился Елагин.

— Да пойми ты…

— Не старайся, не поможет. Мы с боссом — одна команда.

— Тьфу ты, да пойми… — в сердцах начал Петр.

От злости он на миг отвел взгляд, мотнул головой.

И Елагин прыгнул.

Прыгнул из невозможного положения, только что сидел у стены, держа руки на коленях — и вдруг взвился, толстенная белая подошва кроссовки мелькнула у самого виска Петра, он едва успел уклониться, а вот с пистолетом оплошал — и новый молниеносный удар в кисть, по косточке, вышиб его к чертовой матери. Петр даже не пытался заметить, где упал пистолет, глухо стукнув об пол, — не мог терять ни секунды, Елагин наседал, обрушив каскад размашистых, отточенных выпадов…

Петр встретил его, как умел, прекрасно понимая, что дерется не за одну свою жизнь. Парочку ударов удалось отпарировать, а вот самому ударить не пришлось — чертов старлей ушел с невероятной ловкостью…

Сзади придушенно взвизгнула Надя.

— Стоять! — рявкнул Петр, надеясь, что она поймет и послушается. Сделал выпад и едва не попался на прием с захватом штанины и вмиг вывернутой ногой. Отступил на шаг.

Они кружили по комнате, как два медведя, сопя и хрипя, то и дело задевая боками за мебель. И здесь преимущество было на стороне Елагина — он прекрасно знал свою квартиру, а вот Петр этим похвастать не мог, треснулся ребрами об угол стола так, что дух перехватило, сердце свело…

Он понимал, что долго так не продержится. Этот скот был и моложе, и сильнее, и, что греха таить, гораздо лучше учен. Не поддаваясь панике, совершил единственное свое достижение — серией маневров заставил Елагина отступить к двери, а сам ухитрился оказаться у стены, где торчал кортик, выдернуть его, стал выбирать удобный момент для броска…