Ловушка для Слепого - Воронин Андрей

Что-то не так? – спросил он, перехватив косой взгляд Активиста. – Может быть, тебя волнуют деньги? Поверь, мне они не нужны.

– Мне тоже, – сказал Виктор. – Мне нужен Сивый.

– Некогда с тобой спорить, – сказал Глеб. – Подумай о девчонке. Возможно, эта его остановка имела отношение к ней. Дверь открыть сможешь?

Активист криво улыбнулся и побренчал в кармане связкой отмычек. Слепой кивнул.

– Здесь, – сказал Виктор.

Слепой затормозил, и машина встала как вкопанная.

Активист помедлил, вздохнул и аккуратно поставил прибор слежения на широкое кожаное сиденье, развернув его экраном к Глебу.

– Не тяни, – сказал Слепой. – Он уходит.

– Удачи, – вместо ответа произнес Виктор, открывая дверцу.

– Взаимно.

Длинный, как торпеда, золотисто-коричневый «додж» сорвался с места и в считанные секунды исчез из вида.

Активист проводил его взглядом и, засунув руки в карманы куртки, торопливо зашагал к подъезду.

Глава 18

Раскошин торопился. Обнаружив пропажу морфия, он вдруг почувствовал, что игра зашла слишком далеко. Едва ли не впервые в жизни он опоздал сделать ход, пропустив сокрушительный удар. Потеря морфия была не так важна – в конце концов, деньги за всю партию товара так или иначе оказались у него. Важнее было то, что его невидимый противник оказался дьявольски силен и хитер: он бил, все время оставаясь в тени, и порой Сивому казалось, что он ощущает на затылке чужое дыхание. В таких условиях не могло быть и речи о том, чтобы продолжать игру: на карту было поставлено слишком многое, а Сивый имел на руках одну мелочь. Он знал: если упростить ситуацию до предела и отбросить всю словесную шелуху, все сведется к тому, что он попросту испугался. Раскошин ничуть не стыдился страха: не боятся только клинические идиоты, а разумному человеку контролируемый страх помогает сохранить в целости голову и иные, не менее ценные, части организма. Уклониться от драки, когда на руках у тебя два чемодана денег, а победа более чем сомнительна, вовсе не зазорно, напротив – это единственное разумное решение.

Сивый принял твердое решение обрубить все концы, оборвать связи и лечь на дно. Немного позже, когда пыль уляжется, можно будет выползти из норы, не торопясь вычислить умника, у которого хватило пороху напугать бывшего офицера госбезопасности Раскошина, и свести с ним счеты по всем пунктам. Об Активисте Сивый не думал вообще – мстить такому мелкому противнику было ниже его достоинства. Шараева можно будет прихлопнуть походя, как надоевшего комара, а потом он займется Малаховым. Старый козел наверняка не откажется сообщить ему имя своего нового сотрудника, который так метко стреляет и всюду поспевает раньше всех, – конечно, если уважаемого Алексея Даниловича хорошенько попросить.

Он наверняка растает, если его попросит Маргарита Викентьевна.., громко и с большим чувством.

Перед тем как лечь на дно, нужно еще закончить одно неприятное, но нужное дело. Девчонка давно уже сыграла свою роль, и ее можно было смело вычеркивать из списка действующих лиц. Конечно, можно просто оставить ее медленно умирать там, где она была сейчас, но это означало бы, что работа проведена неряшливо, не до конца. Существовала возможность, что на соплячку кто-нибудь случайно наткнется прежде, чем она откинет копыта. Хотя бы тот же Активист. До сих пор Раскошин ухитрялся действовать, не оставляя после себя ничего, что напрямую указывало бы на него. Малахов мог надорвать глотку, крича на каждом углу о виновности Раскошина во всех смертных грехах, но у него не было ни одного доказательства, ни единой улики виновности бывшего подполковника. А девчонка – не улика, а живой свидетель, который мог многое порассказать заинтересованным слушателям.

Сивый остановил джип возле старого дома на Мосфильмовской, где пару лет назад купил себе квартиру внезапно разбогатевший после парочки удачных дел Дынников. Прихватив с заднего сиденья оба кейса, он через длинную сводчатую трубу арки вошел в заросший старыми, высоко поднявшимися деревьями уютный двор, не позаботившись о том, чтобы заглушить машину: он больше не нуждался в отслужившем свое джипе. В глубине двора, скрытый разросшимися кустами сирени, стоял металлический гараж, в котором Дынников хранил свой спортивный «шевроле». Ключи от гаража и машины лежали у Сивого в кармане. В его карманах скопилось очень много ключей, не говоря уже об отмычках, и он утешался только тем, что большую часть этого бренчащего железа очень скоро можно будет просто выбросить.