Возвращение с того света - Воронин Андрей

– Молчи лучше, – посоветовал угрюмый капитан Чирук, хмуря густые «генсековские» брови. – Скажи спасибо, что раком тебя идти не заставляют.

– Кстати, это идея, – оживился лейтенант Шубин. – А жмурика сверху положим – чтоб, значит, порожняком не гонять…

– Б…ди вы, – сказал отец Алексий и, прихрамывая, зашагал вслед за полковником.

– Замочить его, что ли, – задумчиво произнес Борисов. – При попытке к бегству. Ну, чего стал?

Иди уже, хромай…

.Садясь за руль капитановой «Тойоты», полковник услышал завывание милицейской сирены. Вскоре мимо него, визжа покрышками и козлом сигая с ухаба на ухаб, промчался милицейский «уазик», дочерна набитый людьми в камуфляже. Полковник поднял брови, немного подвигал ими и последовал за «уазиком». Похоже было на то, что предсказанная им перестрелка началась.., а может быть, уже и закончилась. Слепой явно принялся за дело всерьез, и полковник клял себя за то, что в нужный момент его не оказалось на месте: в конце концов, поп-перевертыш мог и подождать.

«Луноход», как и ожидал Малахов, остановился возле дома Волкова. Ворота в добротном кирпичном заборе были выбиты напрочь, и под их обломками чадно догорал остов большого легкового автомобиля.

Рядом с ним лежал труп светловолосого мужчины.

Другой, задрав к небу черную разбойничью бороду, загорал поперек входной двери. Одно из окон первого этажа представляло собой голый, с неровными, словно обкусанными, краями закопченный проем.

Впечатление было такое, словно внутри взорвалась граната. Полковник немедленно вспомнил, что, подходя к поселку, слышал нечто напомнившее отдаленный удар грома, и мысленно обругал себя старым ослом.

Из дома вывели аппетитную рыжеволосую девицу, полуодетую и с расцарапанной щекой. Другая щека девицы распухла и покраснела, и обе были сомнительно украшены черными разводами потекшей туши: видно было, что девица совсем недавно рыдала в три ручья и готова в любой момент возобновить это занятие.

Девица, всхлипывая и заикаясь, рассказала людям в камуфляже шитую, на взгляд полковника, белыми нитками историю о грабителях, укативших на белом джипе с московскими номерами. Закурив, чтобы скрыть улыбку, полковник развеял последние сомнения стражей порядка, сказав, что несколько минут назад видел подходящую по описанию машину, ушедшую в сторону Москвы. У девицы от удивления отвалилась симпатичная челюсть. К девице приставили сержанта с автоматом, и «уазик» умчался в погоню за призраком.

Сержант увел девицу в дом, возможно, для того, чтобы составить протокол, а возможно, для чего-нибудь гораздо более интересного. Снова садясь за руль, полковник подумал, что лично он на месте сержанта выбрал бы второй вариант: все равно цена составленному со слов этой красотки протоколу была бы невелика.

Захлопнув дверцу «Тойоты», полковник снова услышал отдаленный гром. «Черт возьми, – подумал он, – вот это парень. Этак и допросить некого будет…» Он завел двигатель и поехал к церкви Вселенской Любви. Ему определенно показалось, что гремело где-то в той стороне, да и где еще, если задуматься, могло греметь? Не в библиотеке же…

Вскоре он обнаружил, что вести машину становится тяжело, к кирпичной псевдопагоде со всех сторон по одному и группами стекались люди. Через некоторое время ему пришлось остановиться: впереди была сплошная стена спин. Что-то происходило там, за этой стеной, и полковник подумал, что он, пожалуй, догадывается, что именно там происходит.

А ведь я могу и опоздать, подумал полковник, задним ходом выбираясь из толпы. Эти верующие – такой народ… Могут и разорвать. Или, как это у них, побить камнями… Слово-то какое – побить.

Словно подтверждая правоту его мыслей, кто-то врезал палкой по заднему стеклу автомобиля.

Стекло треснуло и прогнулось, полковник прибавил газу, вырвался из толпы, со скрежетом переключил передачу и бросился искать объезд. Теперь он по-настоящему испугался, что может потерять Слепого, не успев даже толком найти. «Борисов мне голову оторвет», – подумал он, оглянувшись на сделавшееся непрозрачным, тяжело провисшее заднее стекло.

* * *

Глеб выскочил в коридор и почти столкнулся с Жориком. Местный сумасшедший, не тратя слов, замахнулся на него топором, и Глеб с пугающей четкостью увидел на топорище возле обуха засохшие, полустертые темно-бурые пятна. Он выстрелил, и Жорик послушно опрокинулся на спину. Топор звякнул о бетонный пол, зазвенела, покатившись, гильза, и Глеб, холодея, вспомнил, что это был его последний патрон. В гараже осталось сколько угодно оружия, но возвращаться за ним было поздно, в доме уже топотали бегущие ноги, и Глеб опрометью бросился на улицу, продолжая сжимать в руке бесполезный «парабеллум».