Из любви к искусству - Гарин Максим

Муму открыл багажник и вдруг услышал металлический щелчок. Этот звук долетел не с противоположной стороны дороги, где стояла «мазда», а справа, где вплотную к дороге подступали какие-то полуоблетевшие кусты. Щелчок был совсем негромкий и до боли знакомый. В голове Дорогина словно полыхнула молния, разом высветив всю картину: и то, что незнакомой «мазде» с московскими номерами было совершенно нечего делать на дороге, которая заканчивалась у дома доктора Рычагова, и то, что прием с якобы закончившимся бензином уже затерт до дыр от частого употребления, и даже то, что прятаться, в сущности, некуда – впереди были кусты и затаившийся в них стрелок, а позади остался водитель «мазды», тоже наверняка вооруженный.

Он нырнул вперед, прямо под выстрел, и пуля прошла у него над головой, безобидно щелкнув в сосновый ствол на другой стороне дороги. Муму вскочил на ноги и сразу же резко вильнул в сторону, на долю секунды опередив второй выстрел. Он засек вспышку, которая сверкнула в кустах немного левее первоначально избранного им направления, и бросился туда. Сознание криком кричало о том, что такая тактика гибельна и что выхода все равно нет, но тело опять, как всегда в подобных случаях, действовало само по себе.

Третья пуля свистнула в сантиметре от его щеки, и Муму понял, что стрелку не хватает опыта: он целился в голову, вместо того, чтобы сначала свалить противника выстрелом в корпус. Пальнуть в голову можно было бы позднее – спокойно, без помех… «Это называется „контрольный выстрел“», – подумал Дорогин и с треском вломился в кусты.

Засевший в кустах с пистолетом «Макаров» Самсон не ожидал такого поворота событий. Ему никогда не приходилось слышать о жертве, которая очертя голову бросалась бы прямо на пистолет киллера. Самсон хорошо помнил, как Дорогин умеет работать руками на ближней дистанции. Он понял, что начинают сбываться самые плохие его предчувствия, и запаниковал.

Он дико заорал, чтобы заглушить собственный страх, и бросился навстречу Дорогину. На бегу он еще дважды выпалил из пистолета почти в упор и оба раза промазал – второй раз из-за того, что споткнулся о какой-то корень. Корень сидел в земле крепко и не подался даже на миллиметр. Самсона швырнуло головой вперед, и он понял, что сейчас произойдет, за секунду до того, как кулак Дорогина соприкоснулся с его переносицей.

Свалив стрелка, Дорогин остановился, схватившись рукой за какую-то ветку. Со всех сторон с громким шелестом сыпались потревоженные листья, цеплялись за одежду, застревали в волосах. Муму тряхнул головой, и в это время затаившийся в путанице густых ветвей Борис коротко и неумело ткнул его в бок своим страшным ножом.

Острое, как бритва, лезвие, которым никогда не точили карандаши и не резали замороженное мясо, беззвучно проникло сквозь одежду, рассекло кожу и, впиваясь в кость, скользнуло вдоль ребер. Это прикосновение напоминало ледяной ожог, но на смену холоду тут же пришел жар. Дорогин резко обернулся и успел перехватить руку Бориса прежде, чем нож вонзился ему в живот.

Борис рванулся, но это было равносильно попытке разжать стальные тиски. Они тяжело топтались в густом подлеске, хрустя сухими ветвями, осыпаемые водопадами шуршащих серовато-желтых листьев. Дорогин видел перекошенное лицо противника, его расширенные глаза, слышал его тяжелое дыхание. Перед глазами маячило блестящее лезвие, запачканное кровью, правый бок жгло, и горячая влага стекала по нему вниз, скапливаясь у пояса джинсов. Направленный в темнеющее небо кончик ножа дрогнул и начал медленно клониться в сторону Бориса. Глаза бандита распахнулись еще шире: он понял, что проигрывает схватку. Лишь теперь до него дошло, что это была не игра, а именно схватка не на жизнь, а на смерть.

– Убью пидора! – прохрипел он.

Усилие, которое потребовалось ему, чтобы произнести эту бессмысленную угрозу, оказалось решающим. Сломив остатки сопротивления, Дорогин завладел ножом и нанес Борису короткий и страшный удар под нижнюю челюсть. Блестящее лезвие вошло в гортань по самую рукоятку, и темневшая на нем кровь Дорогина смешалась с кровью Бориса.

Муму отступил в сторону, одновременно опустив руку с ножом. Тело Бориса соскользнуло с лезвия и, с тяжелым треском ломая кусты, опустилось на землю. Светлый ковер листвы под ногами мгновенно покраснел.

– Тварь, – выдохнул Муму, переводя дыхание.

Он услышал шорох и без раздумий метнул тяжелый нож. Послышался неприятный плотный хруст. Дорогин увидел в двух шагах от себя Самсона, который стоял на коленях, все еще держа в вытянутой руке пистолет. Наведенное в грудь Муму дуло «Макарова» дрогнуло, когда Самсон, опустив голову, тупо уставился на торчавший из-под его грудины охотничий нож Бориса. Рука с пистолетом по дуге ушла в сторону. Изо рта Самсона толчком выплеснулась темная кровь. Он успел еще раз выстрелить куда-то в лес и упал лицом вниз, загнав нож еще глубже. Дорогин отвел глаза, увидев торчащий из его спины кончик длинного лезвия.