Тайга и зона - Бушков Александр

Он покачал головой и взял её руку в свою, сжал дружески.

– Понятия не имею, Надюшка. А может, он сам тебе что говорил? Может, приходил кто незнакомый? Извини, если не вовремя я с такими расспросами…

– Да чего уж теперь-то. – Она задумалась. – Люди всё время какие-то захаживали, шептались о чём-то с ним во дворе, всех и не упомню. Были и незнакомые – из Шантарска, вроде… Да я Егора в последнее время и не видела толком – то он в лесу, то в Шантарск по каким-то делам…

В Шантарск? И что ему там понадобилось, интересно знать?.. Но на всякий случай Алексей сделал мысленную зарубку.

– А тебе он ничего об этих делах не, рассказывал?

– Нет, конечно. Он же скрытный… был.

– Ну, может, там, оставлял что-нибудь, просил спрятать – ну, на случай, если с ним случится чего?

Надя выдернула руку, вскинула голову, цепко глянула ему в лицо.

– Ты что-то знаешь?

– В смысле?.. – несколько опешил Алексей.

– Не дури, Карташ, – вот тут-то в голосе её появились истеричные нотки. – Все говорят, что по пьяной лавке его зарезали. Так что прятать-то? Значит, не по пьяни. Выкладывай.

– Да я правда ничего не знаю, Надюх, – успокаивающе сказал Алексей. И по большому счёту не соврал. – Просто хочу как-то помочь. Менты ж всё равно ни фига не найдут…

– Это точно, – вздохнула она, и глаза её вновь стали тусклыми. – Спасибо, Карташ.

Н-да, приход сюда был жестом отчаянья, теперь это стало яснее ясного. Разумеется, ничего она не знала, конечно же, Егорка и не думал даже, что его походы в район Шаманкиной мари могут нести в себе какую-либо угрозу – по крайней мере, не большую, нежели походы в любом другом таёжном направлении.

По логике развития событий, теперь он должен быть выдать очередную, не менее тошнотворную баналыдину типа: «Если надо помочь с похоронами – деньгами там, транспортом, ещё чем, – ты только скажи», – потом сообщить:

«Мужайся, все там будем», – и ещё что-нибудь в этом стиле. Потом поцеловать в щёчку и по-тихому свалить… По сути, он так и собирался сделать. Но тут она сказала:

– Как же я теперь без него буду, а, Лёшенька? На кого же теперь… – и глаза её наполнились слезами, не истеричными, нет, – беспомощными какими-то, что ли, беззащитными. И, кажется, впервые за всё время их знакомства она назвала его не по фамилии…

Что он делает и, главное, зачем он это делает, Алексей и сам не понимал – словно смотрел на себя со стороны. Но, заметим в скобках, ежели смотреть непредвзято, то он особо и не делал ничего – всё за него делали. Нет, была в этой женщине («Вдове, чёрт подери!!!» – вопили остатки разума, но всё тише и тише), была ней некая сила – сила притяжения, которую она и сама, быть может, не осознавала, но инстинктивно до сегодняшней поры прятала, и которая теперь вырвалась на свободу…

Хотя, быть может, это Алексей уже потом находил для себя оправдания – как и все мужики, что жили до него и будут жить после.

Хотя, быть может, для такой женщины это был единственный способ удержаться на краю, выдержать и пережить ужас потери…

В общем, сие неизвестно.

Она вдруг всхлипнула, содрогнулась, будто от удара током, схватила его за рубашку и рывком опрокинула на себя, обхватила за шею чуть ли не в удушающем приёме… Бутылка покатилась со стола к чёртовой матери, прерывистое дыхание обожгло кожу, затрещала материя – то ли её платье, то ли скатерть, они упали на ковёр, опрокидывая стулья, и нельзя сказать, чтобы Алексей отключился, но…

Но всё дальнейшее он воспринимал уже как бы со стороны, потому как никакого чувства в происходящем не было, а был исключительно голый сеанс практической психотерапии. А проще говоря, ну вот необходимо было женщине сбросить напряжение, которым она сдерживала рвущуюся наружу панику перед безысходностью, нужно было хоть ненадолго вновь ощутить рядом присутствие мужчины и опоры, требовалось… да кто ж его знает, что ещё требовалось! Как бы то ни было, возбуждение – не эмоциональное, чисто физическое – пронзило его тело, совсем как давешний разряд, заставивший её содрогнуться всем телом. Он задрал её простенькое платьишко, обнажая крепкое, без единой жировой складки тело, задрал до самого подбородка. И овладел ею, не грубо и не нежно – потому что и то, и другое было бы изменой… хотя бы с её стороны. Атак… Психоанализ, мы же сказали. И она покорно раскрылась перед ним, пустила в себя с лёгким стоном, с закушенной нижней губой, с горячечным шёпотом: «Егорушка…» Нет, несмотря на всё, Алексей всё же наслаждался, наслаждался её телом, будем честными. Ибо какой мужик не возжелает – хотя бы мысленно – такого точёного тела! Ох и повезло же Егорке…