След пираньи - Бушков Александр

– Молчал бы, – вынужден был признать Мазур. – Но послушай, нельзя же так… Во-первых, наверху, как я понимаю, железно договорились, что добычей партнеры поделятся честно, а во-вторых… Что, в самом деле рассчитываешь оторваться от меня и шмыгнуть на явочную квартиру? Кассеты, не забудь, у меня. Как, напарница? В старинных романах в таких случаях писали: «Ее прелестное личико выражало внутреннее борение…» Ну?

Глядя в сторону, она сказала, словно переламывала что-то в себе:

– Черт с тобой, супермен. Явка в… Ординское.

– Ордынское, – удовлетворенно поправил Мазур. – Ну, это, откровенность за откровенность, по пути. Интересно, как бы ты расспрашивала прохожих насчет адреса? Не можешь ведь не знать адреса…

Джен взглянула чуточку насмешливо:

– Ты знаешь, я тебя обманула немножко. Я по-русски знаю еще несколько слов. «Поч-та». «Телеграф». У вас на вокзалах есть почтовая контора, а там найдется телефон-автомат…

– Убедила, – сказал Мазур. – Но все равно, одна ты туда не пойдешь. Повторяю, я всерьез опасаюсь, что тебе там могут дать по голове, твои же соотечественники. Допускаешь такую гипотезу?

– Теоретически, – нехотя созналась она.

– Ну, а я – практик… И потому – пессимист.

– Но не в квартиру же со мной…

– Под окошком постою, как влюбленный, – сказал Мазур. – Понимая всю щекотливость твоего положения. Ладно, посторожи, пока я все это замаскирую снова… или нет! Есть идея получше…

Он за несколько минут привел тайник в состояние полнейшего разгрома. Душу щемило от такого вандализма – одежду разбросал вокруг, срубив ножом еще несколько кустов, рассыпал патроны, вывинтил запалы из гранат и забросил подальше. Еду и вовсе раскидал по прилегающей местности – очень скоро набежит мелкое зверье, распотрошит пластиковые пакеты, усугубляя картину разгрома. И ни один преследователь так и не поймет, что же тут, собственно, произошло, что именно из тайника было взято – если было…

– Знание иностранных языков – великая вещь, запомни на будущее, – говорил он, шагая рядом с девушкой. – Есть одна невыдуманная история. Сто пятьдесят лет назад, в восемьсот сорок пятом, в закрытую тогда для иноземцев Японию заявилась английская эскадра. И стояла на рейде, пошевеливая пушками – мягко и ненавязчиво убеждала установить дипломатические отношения. Японцы послали на корабли группу ниндзя. О ниндзя много наврано, но эти парни и в самом деле умели работать… Они тихонечко проникли на корабль, просмотрели все бумаги в каюте командира эскадры, даже подслушали его совещание с офицерами. И так же незаметно ушли… – он сделал театральную паузу.

– А где юмор?

– А юмор здесь в том, что означенные ниндзя при всей своей подготовке не знали ни словечка по-английски. А потому ни слова не поняли в бумагах, ни слова не уразумели из услышанного. Так-то… Подожди, – взял он девушку за локоть. – Мы сейчас свернем вон туда…

– Зачем?

– А чтобы сделать круг и взобраться во-он на тот обрыв. Не самое удобное место для засады, но нам это на руку…

– Ты что, хочешь…

– Ага, – сказал Мазур. – За ветерком я наблюдаю давно, он вот уже с час не меняет направления. Дует в направлении пройденного пути. Собаки нас не учуют. Не могу я оставлять этих ребят за спиной… Они не отстанут. Это Азия.

– Нехорошо как-то, – вздохнула Джен. – Это же мы к ним нагрянули…

– Все я понимаю, – глухо сказал Мазур. – Но когда вопрос стоит примитивнейше, «кто кого», выбирать не из чего. Ты не вздумай высовываться, без тебя справлюсь…

…На обрыве, вздымавшемся над длинной впадиной, забитой высокими обомшелыми елями с длинными сухими ветвями, они пролежали часа четыре. Джен в конце концов задремала, улегшись ничком, подложив под щеку вязаную шапочку. Пару раз засопела носом во сне – но никаких признаков подступавшей простуды пока что не было. У себя их Мазур тоже не чувствовал.

Ожидание – штука тягостная, и привыкнуть к нему невозможно. Мазур внутренне извелся, но лежал смирно, через каждые пять минут с ритмичностью часового механизма поднося к глазам бинокль и изучая окрестности. Ветер так и не переменился, небо чуточку очистилось, но серого было больше, чем синего.

Они появились, когда Мазур твердо постановил выждать еще час, а потом отправиться восвояси другой дорогой. Переправа далась им нелегко – Мазур быстро рассмотрел, что одежда у них мокрая, даже обтрепанные меховые шапки. Трое, растянувшись цепочкой, продвигались трусцой на низеньких серых учагах. Вокруг невеликого аргиша^[22] носилась черно-белая собачонка с закрученным в колечко хвостом. Сразу видно было, что едут они, почти в точности повторяя маршрут беглецов. Карабины наизготовку. По лицам не понять, молодые они или старые – узкоглазые, морщинистые физиономии казались одинаковыми, изначальными, как эта тайга. Мазур чувствовал себя последней сволочью, но другого выхода не было, в конце концов, они первыми начали стрелять и недвусмысленно дали понять, что намерены убить…