Пиранья. Бродячее сокровище - Бушков Александр

– Да ну, – сказал Мазур. – Места вроде тихие...

Его собеседники так и заржали. И наперебой принялись рассказывать, как позапрошлой ночью на базу, мать ее гребаную, налетели макаки-партизаны, мать их гребаную – и подпалили, гады, с полдюжины самолетов, мать их гребаную, а также взорвали неимоверное количество горючки, мать ее гребаную. Причем, что характерно, каждый из новых знакомых Мазура не ударил в грязь лицом – и подстрелил, браво, парочку нападавших, уж парочку-то, это точно.

– Туда им и дорога, мать их гребаную, – глазом не моргнув, сказал Мазур. – Чего им не сидится?

– Коммунисты, – веско пояснил собеседник.

– А, ну да... – понятливо кивнул Мазур. – Мать их гребаную...

– Везет вам, в Австралии. У вас, говорят, коммунистов нету...

– Это точно, – сказал Мазур. – Кенгуру до черта, а вот коммунистов что-то не водится...

Завязался обычный треп. Видно было, что Мазур не вызывает ни малейших подозрений. Вскоре он преподнес свою легенду в сжатом изложении, рассказал, как накололи его с кладом местные макаки – и сошлись на том, что доверять местным не стоит ни при какой погоде, мать их гребаную...

Простые были ребятки, как сибирский валенок, поначалу Мазур чувствовал себя, как рыба в воде, но потом у него возникло некое внутреннее неудобство. Это был тот самый «потенциальный противник», с которым судьба его сводила под разными широтами, и Мазур в своей бурной жизни отправил к праотцам не одного их земляка – а сограждане этих вот парнишек ухайдакали кое-кого из его добрых друзей и сослуживцев. Впервые он так мирно и безмятежно дул за одним столом пиво с типичными представителями «потенциального противника» – и поневоле приходило на ум, что позавчера они прикончили в точности такого вот паренька, которому выпала несчастливая судьба стоять на карауле возле «Джи-эр-двенадцатого»: ничего личного, просто-напросто им нужно было попасть в самолет, убирая любыепрепятствия, кто ж виноват, что так сложилось...

Разумеется, он не ощущал ничего, хотя бы отдаленно напоминавшее угрызения совести – с чего бы вдруг? Правила игры придуманы не нами, такова жестокая се ля ви. Просто... Просто он никогда раньше не сталкивался с противником таким вот образом – когда тот словно бы и не противник вовсе, а обыкновенный стриженый пацан, только американский, дует пиво, немудряще хохмит и вполне дружелюбно расспрашивает тебя о родной Австралии. Поневоле возникает некоторое душевное неудобство, вот и все...

Через плечо одного из новых знакомых он глянул на старинный двухэтажный домик с лавчонкой на первом этаже.

И напрягся весь внутренне. Где-то рядом явственно послышался звон туго натянутой струны, перешедший в тревожный набат колоколов громкого боя...

Вот так. Но я вам не профессор Плейшнер, с которым воздух свободы сыграл злую шутку...

На подоконнике приоткрытого окошка, первого справа на втором этаже, не былони белой салфетки с синей вышитой каймой, ни коричневого глиняного горшка!

А меж тем они обязаны там быть. Обязаны. Большая квадратная салфетка с синей, в три ряда вышитой каймой, хорошо заметная издали, и коричневый глиняный горшок в виде перевернутого усеченного конуса, в котором опять-таки обязанрасти зеленый кустик, усыпанный гроздьями маленьких алых цветочков!

Нет!Нет ни салфетки, ни горшка...

Мазур ощутил, как напрягается каждый мускул, как каждая жилочка превратилась в ту самую натянутую струну. Голова была ясная, он превосходно слышал каждое слово, каждую реплику, и на обращенные к нему вопросы по-прежнему отвечал впопад – ну да, а как же, девочки в Австралии хоть и не все наперечет блондинки, но сговорчивых среди них масса, и симпатичных тоже...

Он чувствовал себя волком, оказавшимся посреди опутанного флажками редкого лесочка.

Не было ни салфетки, ни горшка, а это означало, что все рухнуло. Инструкции были просты и незатейливы: если на подоконнике нет ни горшка, ни салфетки, если там только салфетка без горшка или горшок без салфетки – не то что не входить, но даже не приближаться. Все прежние расклады летят к черту, в жизнь следует немедленно претворять запасной вариант. Нужно как можно быстрее отсюда сматываться, убираться к чертовой матери из городка, вступает в силу запасной вариант отхода…

Весь окружающий мир внезапно стал не просто чужим – враждебным. Подозревать следовало всех и вся. Пьющих пиво солдатиков – в том, что они не солдатики вовсе, а группа захвата из военной контрразведки, престарелого гостиничного хмыря – в том, что он вовсе не портье или владелец, или то и другое в одном лице, а полковник здешней тайной полиции. Все возможно, когда условленного сигнала нет на условленном месте.