Лёжа со львами - Фоллетт Кен

Его осторожность была оправдана. Отряд вышел на связь в три тридцать с сообщением о том, что хижина пуста. Однако они добавили, что костер еще не погас, так что Халам, скорее всего, говорил правду. Анатолий и Жан-Пьер решили, что Эллис и Джейн проснулись ночью, и увидев, что их проводник ушел, решили поскорее скрыться. Анатолий приказал отряду пойти по их следу, надеясь, что Халам покажет вероятный маршрут.

После этого Жан-Пьер вернулся обратно в постель и крепко заснул, поэтому он не мог проснуться на рассвете, теперь он вглядывался затуманенными глазами в Анатолия.

– Который час? – спросил он.

– Восемь часов. И мы поймали их.

Сердце у Жан-Пьера подпрыгнуло – затем он вспомнил, что уже однажды он обрадовался прежде времени, и все оказалось напрасным.

– Уверен? – спросил он.

– Мы можем пойти и проверить, как только ты натянешь свои брюки.

Все произошло молниеносно быстро. Прибыл вертолет с запасом горючего, как раз когда они были готовы подняться на борт. Анатолий решил немного подождать, пока баки не будут полностью заполнены, так что Жан-Пьеру пришлось сдерживать свое нетерпение.

Они поднялись в воздух несколькими минутами позже. Жан-Пьер вглядывался в пейзаж сквозь открытую дверь; по мере того, как они приближались к горным массивам, Жан-Пьер обратил внимание, что это самое суровое место по характеру ландшафта, какое он только видел на всей территории Афганистана. Неужели Джейн действительно могла пройти через эту голую, непроходимую пустыню, напоминающую лунную поверхность, с ребенком на руках? «Она, должно быть, действительно меня ненавидит, – решил Жан-Пьер, – чтобы пройти такое ради того, чтобы уйти от меня. Теперь она поймет, что все было напрасно. Она моя навсегда».

Но поймали ли ее действительно? Он боялся, что ему предстоит еще одно разочарование. Когда они приземлятся, не найдет ли он очередную парочку хиппи или двух фанатичных любителей попутешествовать в горах, или даже парочку бродяг, которые выглядят как европейцы?

Анатолий указал на Кантиварский перевал, когда они пролетали мимо.

– Похоже, они потеряли свою лошадь, – добавил он, крича в ухо Жан-Пьера, перекрывая шум двигателя и ветра.

И действительно, Жан-Пьер увидел очертания лошади, лежащей в снегу ниже тропы. Интересно, это Мэгги? Он надеялся, что это то самое упрямое животное.

Они летели через Кантиварскую долину, осматривая окрестности в поисках отряда. Наконец, они увидели внизу дым – кто-то разжег костер, чтобы привлечь их внимание. Они снизились над участком ровной земли. Жан-Пьер тщательно осмотрел местность, как только они спустились еще ниже: он увидел троих или четверых солдат в русской форме, но нигде не заметил Джейн.

Вертолет приземлился. Сердце Жан-Пьера бешено колотилось. Он спрыгнул на землю, от напряжения ощущая дурноту. Анатолий прыгнул за ним вслед. Капитан провел их в сторону от вертолета и дальше вниз в узкое ущелье.

Там были они. Жан-Пьер чувствовал себя так, как будто его пытали, а теперь пытающие были в его руках. Джейн сидела на земле около небольшого ручейка и держала на руках Шанталь. Эллис стоял рядом с ней. Они оба выглядели изможденными, пораженными и деморализованными.

Жан-Пьер остановился.

– Подойди сюда, – сказал он Джейн.

Она поднялась на ноги и подошла к нему. Он увидел, что она держала Шанталь на какой-то подвязке, перекинутой через шею, что оставляло ее руки свободными. Эллис последовал за ней.

– Не ты, – сказал Жан-Пьер.

Эллис остановился. Джейн стояла перед Жан-Пьером и смотрела на него. Он поднял правую руку и дал ей пощечину изо всей силы. Это был самый приятный удар, который он когда-либо отвешивал. Она отпрянула назад, оступаясь, так что он подумал – она упадет, но она удержалась и стояла и смотрела на него вызывающе, со слезами, хлынувшими по щекам от боли. Через ее плечо Жан-Пьер увидел, как Эллис сделал шаг вперед, затем сдержал себя. Жан-Пьер был слегка разочарован; если бы Эллис попытался сделать что-нибудь, солдаты бы тут же вскочили и избили бы его. Но ничего, он еще свое получит. Жан-Пьер поднял руку, чтобы ударить Джейн еще. Она отступила и прикрыла Шанталь руками, защищая ее. Жан-Пьер опустил руку.

– У нас будет еще достаточно времени, чтобы это сделать, – сказал он. – Много времени.

Жан-Пьер повернулся и пошел назад к вертолету. Джейн взглянула на Шанталь. Ребенок смотрел на нее, проснувшись, но не плача от голода. Джейн покачала ее, как будто ребенка нужно было утешить. По-своему она была рада, что он ударил ее, хотя лицо ее до сих пор пылало от боли и унижения. Удар был как окончательный приговор в судебном процессе по разводу: это означало, что ее замужество окончательно, официально и определенно закончилось, и она уже больше не несла за собой никаких обязательств. Если бы он плакал, просил прощения или умолял не ненавидеть его за то, что он сделал, она бы почувствовала себя виноватой. Но пощечина поставила все на свои места. У нее уже не осталось никаких чувств по отношению к нему: ни капли любви или уважения или даже сочувствия. «Смешно, – подумала она, – что как раз в тот момент, когда он поймал меня, я почувствовала себя полностью свободной».