Слепой против маньяка - Воронин Андрей

– Да, я уже знаю. Я доволен вашей работой.

– Теперь я хочу неделю, как минимум, отдохнуть, – почему-то уже злясь на самого себя, сказал Глеб и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

Теперь можно было постараться забыть о том, что произошло. Глеб попытался улыбнуться, но понимал, что его лицо все еще сохраняет злость. Он долго смотрел на себя в зеркало, примеривая разные фасоны улыбок, но все равно во взгляде оставалось какое-то напряжение, непонятное самому Глебу.

Он тяжело вздохнул и понял: никогда ему не удастся скрыть все от своей возлюбленной. Ей тоже передастся тревога, и пусть даже они сядут за стол, начнут беспечно болтать, все равно словно какая-то тень будет стоять между ними.

– Зажги свечи, – попросил Сиверов, входя в гостиную.

Но свечи уже горели, три тонких восковых свечки в глиняном подсвечнике.

Как только Глеб вошел в комнату, Ирина нажала кнопку на пульте, зазвучала музыка. Она доносилась из соседней комнаты, любимая музыка Глеба. Вагнер.

– Дай, я тебе надену кольцо. Узкая прохладная ладонь легла Глебу на грудь, он бережно взял ее в свои руки, поцеловал ухоженные ногти.

– А вдруг оно будет мало? – улыбнулась Ирина.

– Нет, что ты! Я прекрасно помню твои руки И ошибиться не мог.

Кольцо и впрямь пришлось впору. Маленький бриллиант засверкал в свете свечей.

Мужчина и женщина еще долго сидели вместе, пока свечи не догорели до половины. Глеб задул их и буднично сказал:

– А теперь пойдем спать. Я устал, хочу отдохнуть.

– Вот ты и начинаешь быть скучным, – рассмеялась Ирина.

Глеб подхватил ее на руки.

– Но мне это нравится! – воскликнула женщина. – Почаще бы ты был таким скучным, как сегодня.

Под утро, когда ночная темнота лишь чуть рассеялась, Глеб проснулся, охваченный какой-то тревогой. Он осторожно поднялся, Ирина даже не проснулась.

Сиверов пододвинул стул к музыкальному центру, надел наушники, принялся перебирать одну радиостанцию за другой.

Наконец, ему удалось поймать швейцарскую радиостанцию. В выпуске ночных новостей, предназначенных для водителей, передали, что "вчера при выходе из банка был застрелен эстонский предприниматель с русской фамилией Сидоров.

Убийце удалось скрыться. Но швейцарская полиция и сотрудники Интерпола продолжают поиски, уверенные в том, что им удастся выйти на след преступника".

– Да, Сидоров, – усмехнулся Глеб.

Но тут он услышал такое, что заставило его вздрогнуть.

«Господин Сидоров уже год безвыездно жил в Швейцарии в своей вилле на берегу Женевского озера, постоянно получая звонки с угрозами из России».

– Не может быть, – прошептал Сиверов. – Неужели я ошибся?

Ему не хотелось думать об этом. Глеб обхватил голову руками.

Ведь фотография, лицо, все совпадает! Номер машины, банк, время…

И тут он понял. Его подставили, использовав его ненависть к Кречетову.

Он убил человека, о котором не знал ровным счетом ничего. Он убил его даже не за деньги, а настоящий генерал Кречетов, возможно, и не рвал своих связей с ФСБ. Возможно, он даже никуда и не уезжал, а продолжает занимать свой кабинет на Лубянке.

Ирина, проснувшись, недовольно посмотрела на Глеба.

– Ты что там слушаешь? – спросила она.

– Музыку, – соврал Сиверов, снимая наушники и выключая приемник.