Пиранья. Первый бросок - Бушков Александр

– Мы их вообще не видели,– сказал Мазур чистую правду.– Пока неделю торчали в море, видели массу судов и суденышек, но не станешь же запрашивать у каждого, кто он такой. Пусть себе мимо плывут, так спокойнее...

– И никакого морского змея?

Мазур навострил было уши, но тут же сообразил, что она имела в виду, конечно же, не Колю Триколенко, а легендарное чудище из пучины.

– Увы...– пожал он плечами.

– Я же говорю, непроходимая скука...– грустно сказала Мадлен.– Ну хоть капельку интересного, умоляю!

– Увы,– повторил Мазур.– Я вам могу, конечно, рассказать, как мы пытаемся обнаружить скопления рыбы вдали от традиционной шельфовой зоны, над подводными хребтами...

– Сирил, бога ради! – она в комическом ужасе зажала уши.– По-английски эта абракадабра звучит особенно угнетающе...

Поправив бутафорские очки, Мазур печально пожал плечами:

– Вот видите, ничем не могу быть вам полезным...

И этак бочком, с видом не желающего навязывать свое общество воспитанного человека, отодвинулся на шажок в сторону. И тут же остановился, услышав энергичное:

– Подождите!

– Да?

– В конце-то концов...– протянула Мадлен, откровенно разглядывая его с легкой улыбкой.– Если постараться, можно сделать интервью с самым обычным советским человеком. У себя на родине он, в общем, типичен, но для нашего читателя и зрителя – предельно экзотичен... Вообще удивительно, что мы с вами вот так простецки болтаем один на один. Ваши люди – я и о «Сириусе» и вообще – от меня откровенно шарахаются, как будто я шпионка...

– Должны же здесь быть шпионы,– сказал Мазур.

– Ого! Масса. Учитывая, что спецслужб здесь, собственно говоря, не существует. Англичане тут, как и во всех своих колониях, поставили неплохую полицию, которая почти вся и досталась в наследство президенту, но много времени пройдет, прежде чем на ее основе местные родят контрразведку... Так что здесь вольготно разгуливает масса агентов – ваших и американских, юаровских и кенийских...

– Покажите хоть одного,– сказал Мазур.– В жизни не видел шпиона.

– Ну-у! Я в теоретическом смысле, Сирил. Сами понимаете, толкового тайного агента даже прыткая журналистка не вычислит... Впрочем... Ваш второй секретарь наверняка шпион. У нас где-то писали, что все вторые секретари ваших посольств – шпионы... ну, истины ради стоит добавить, что и все вторые секретари янки наверняка тоже... Вот ваш зам-по-лит – вряд ли шпион. Чересчур недалек для шпиона. Шепчут злые языки насчет во-он того индийца... Но точно никто не знает... Итак?

– Что?

– Вы согласны выпить кофе с представительницей империализма и дать ей совершенно аполитичное интервью? Как живет молодой советский ученый, что он хочет от жизни, нравятся ли ему блондинки?

– Особенно синеглазые,– сказал Мазур, глядя ей в глаза.

Мадлен чуть подняла бровь, рассмеялась:

– Ого! Вы любопытный экземпляр, Сирил. Хотя бы потому, что не убегаете от меня с визгом: «Провокация»!

– А я не из пугливых,– сказал Мазур.

– Но как же инструкции? Выходить в город только группами под начальством особого человека?

– Ну, у нас начинают на это смотреть сквозь пальцы,– сказал Мазур.– Я не говорю «смотрят», однако помаленьку начинают...

– Приятно слышать. В таком случае едем?

– А почему бы и нет?

– Деньги у меня есть, не беспокойтесь.

– У меня тоже есть деньги,– сухо сказал Мазур.– Уж на кофе хватит.

– Вы прелесть, Сирил. С такой комической важностью это произносите... Ну, не вздумайте обижаться. Я женщина ехидная, такова работа...

Она повернулась и что-то бросила оператору. Тот равнодушно пожал плечами, подхватил с капота камеру и побрел в глубь парка.

– Лентяй потрясающий,– пояснила Мадлен.– В глубине души он вам глубоко благодарен. Сейчас возьмет упаковку пива и будет до вечера валяться на газоне, разглядывая студенток из колледжа искусств... По лености даже не пытаясь с ними познакомиться. Едем? – она ловко запрыгнула на место водителя.

Мазур уселся с ней рядом. Скрежетнула коробка передач, и «джип» шустро понесся в город. Вокруг потянулись старомодные дома из красного кирпича, классически английские, невысокие, как на подбор,– согласно старому правилу, здесь отчего-то запрещалось строить здания, которые были бы выше пальм. Мазур засмотрелся на непритязательный памятный знак – глыбку красного местного песчаника, на которой был грубо высечен якорь.

Именно на этом самом месте, если верить старожилам, двести с лишним лет назад вздернули на виселицу знаменитого пирата Оливье Левасера, он же – Ла Бюз. Восходя на эшафот, старавшийся умереть красиво джентльмен удачи, по преданиям, швырнул в толпу листок с шифром и крикнул, что все его закопанные сокровища достанутся тому, кто эту головоломку прочитает. Шифр этот давным-давно опубликован не только в западной, но и в советской печати, но что-то не слышно о счастливчиках, которым удалось бы его расщелкать. Быть может, это просто-напросто подделка. Или Ла Бюз ценил хорошую шутку, а потому заранее состряпал совершеннейшую бессмыслицу... Самарин в свое время говорил, что они у себя в нерабочее время попробовали разгрызть шифровку с помощью нехилой ЭВМ, но результат оказался унылым. Быть может, и насчет «Агамемнона» все врут? «Агамемнона» ищет не одна лишь группа Дракона – в тех местах долго утюжили море два советских корабля, «гидрологические» только по названию, а на самом деле набитые хитрой аппаратурой, способной отыскать на дне морском ту самую пресловутую иголку. Безуспешно. Может, все же не там искали? Мало ли куда мог утащить шторм потерявший управление фрегат...