Кукла для утех - Серегин Михаил Георгиевич

– Никак уехать не можете? – поинтересовался Рысаков после того, как перешел на другую сторону дороги, поближе к блондиночке.

Она недовольно глянула на него и снова подняла руку. Не смутившись выказанным пренебрежением к его персоне, Алексей подошел к ней вплотную, загородив собой дорогу.

– Как тебя зовут, красавица? – поинтересовался с улыбкой.

Перестав голосовать, блондинка посмотрела на него сверху вниз.

– И ты думаешь, мальчик, что мы с тобой будем жить долго и счастливо?

– Да, милая моя, – он протянул руки и обнял ее за талию, – меня Лешей зовут.

– Ну и наглый ты, Леша, – она уперлась в его грудь руками и на мгновение разорвала объятия.

Рысаков видел, что если ему и противятся, то очень слабо, а вялое сопротивление – часть женской натуры. Спустя несколько секунд после того, как симпатичная козочка открыла свой ротик, он уже знал, что она будет его. Слово за слово, и вот они уже идут по улице, обмениваясь впечатлениями о неожиданно теплой осени.

Она – высокая стройная блондинка с волосами, обрезанными на уровне плеч, с миниатюрным курносым носиком, припухлыми губками и широкими карими подведенными глазками, и он – небольшого росточка, худой после казенных харчей, вырвавшийся на свободу, хлебнувший по полной человек.

Рысаков сам себе не мог поверить, что ему удалось снять такую красивую девочку. Каждый раз, когда он смотрелся в зеркало, он видел перед собой далеко не супермена и не киногероя. Голубые зрачки, стреляющие из-под тяжелых, нависающих бровей, – что может быть отвратительнее. Нос картошкой, тонкие губы и вместе с тем широкие скулы. Прямо скажем, не фонтан.

Но за все годы недолгой двадцатишестилетней жизни с ним не случилось одной важной вещи – он не приобрел комплексов. Несмотря на свой мрачный вид, Рысаков шел от начала и до конца, успевая везде, всегда и во всем. Он брал смелостью и нахрапистостью, тем, чего большинству других людей, по его собственному мнению, недоставало.

За долгие месяцы, проведенные в неволе, он стал более начитанным, более умным, нежели прежде. Его посадили, когда он учился на четвертом курсе университета. Занимался химией. Никто не мог поверить, что один из лучших, подававших надежды студентов попал в криминальную историю.

Шесть лет назад Рысаков прямо в собственной комнате, можно сказать, на глазах одинокой матери, которая умерла, пока он был в заключении, сделал наркотик, который просто валил с ног человека и после двух приемов внутрь вызывал сильнейшую зависимость.

Как выяснилось позднее, у этой дряни оказался сильный побочный эффект – после пятого или шестого приема у человека резко съезжала крыша и на всю свою оставшуюся жизнь он превращался в дебила. Это Рысаков выяснил, выбрав в качестве подопытного кролика хронического алконавта, обитающего напротив.

Однажды вечером он предложил сорокалетнему соседу Евсеичу попробовать зелье, сказав, что в сочетании с алкоголем эта вещь накроет его по полной программе. За достоинство препарата студент-химик выдал тот факт, что много водки не требуется – пятьдесят граммов столичной плюс щепотка порошка, и ты уже отъезжаешь в другую галактику.

Эффект, произведенный химией на его сознание, Евсеич оценил: на следующий день он отирался у порога Алексея с денежкой в руках, умоляя дать еще. Бедный, в прямом смысле этого слова, студент почувствовал запах денег и с превеликим удовольствием отмерил соседу очередную дозу. Язык у Евсеича в те периоды, когда наступало просветление от дурмана, работал вовсю. Очень скоро у порога Алексея крутился не только сосед, но и все его собутыльники.

Потом случилось несчастье. Евсеич в одно прекрасное утро не смог найти выход из собственной квартиры. После чего его по-тихому увезли в дурдом, посчитав помешательство следствием постоянного и беспробудного пьянства. На следующий день в соседнем подъезде другой алкоголик сдвинулся по фазе, но, в отличие от Евсеича, смог оклематься и заявить о нелегальном бизнесе господина студента в милицию.

Лабораторию Алексея быстро накрыли и насобирали достаточное количество вещественных доказательств, позволяющих обвинить его в производстве, хранении и сбыте наркотиков.

Прокурору осталось только помахать в суде полиэтиленовыми пакетиками с порошком, чтобы предрешить исход дела. Кроме того, приплюсовали и нанесение вреда здоровью граждан, пусть даже и алкоголиков. Суд учел возраст подсудимого, его раскаяние, долгий и непонятный рассказ о том, что он и не думал получать данное вещество, которое оказалось побочным продуктом некоей реакции полимеризации.