Умереть, чтобы воскреснуть - Воронин Андрей

— Мне не хватает еще тунца, — прохныкала она капризно. — Денис, у тебя нет больше суши с тунцом, хотя бы штучки три.

— Хрен его знает. Глянь в холодильнике, — ответил парень с мягким загаром и золотистыми волосами до плеч, внешне похожий на юношу эпохи Возрождения.

— Хватит уже перекладывать, — заметила Веронике Маша Прилукская. — Однажды я благополучно отравилась такими вот суши. Все потому, что они целый вечер лежали на столе, в жаре.

— Совсем отравилась? — уточнил Мирон. — Блевала в унитаз?

— Нет. Ты разочарован? Если такое случится, я специально тебе позвоню и буду терпеть до твоего приезда, зажимая ладонью рот.

Так и не найдя добавочных суши с тунцом, Вероника отнесла большое блюдо на стеклянный столик.

— Так даже лучше, — оценила она. — Полностью законченная картина выглядит мертвой.

Глеб находился как раз на кухне, откуда Вероника забрала блюдо, — сидел в непосредственной близости к «подшефным» на высоком табурете у стойки, по типу барной. Вдобавок отсюда он мог обозревать через окно подстриженный газон и часть небольших туй, равномерно рассаженных по периметру большого участка.

Каланцова он отправил на крышу следить за окрестностями: соседними участками, полоской асфальта, берегом озерца и опушкой леса. Отсутствие комфорта здесь компенсировалось красотой пейзажа и тишиной — возможность не видеть и не слышать «подшефных» Каланцов ценил как великое благо.

Сиверову, наоборот, следовало присмотреться и прислушаться к компании повнимательнее. Он не имел большой практики охранных мероприятий, но твердо знал, что главные проблемы создает не противник, а сами охраняемые. Особенно если их достаточно много и они из привилегированных кругов.

— Как вам мой соевый соус? — поинтересовался Денис в качестве хозяина.

— По-моему, пересолил, — пробормотал Мирон с полным ртом.

— А я ловлю кайф, когда ем что-нибудь сильно соленое, сильно сладкое или сильно жирное. Когда живешь за бугром постоянно, начинает доставать их озабоченность проблемами жрачки. Лишняя соль, лишний сахар, лишний холестерин.

— Они просто не хотят к полтиннику превратиться в свиней с вытаращенными глазами.

— Дожить до полтинника? Это же катастрофа.

— Поддерживай отношения на другом социальном уровне. Там хлещут пиво и не парятся насчет калорий.

— Между прочим, я завел себе пару друзей из футбольных болельщиков. Полные кретины, но с ними весело.

Никто не подсаживался к столику с суши. Все брали их мимоходом, медленно двигаясь по просторному холлу в беспорядочном хороводе. Будто играли в игру, где остановиться означало проиграть. Слепой впервые оценил всю точность слова «тусовка».

Они именно тусовались. Кто-то усаживался на спинку кресла, потом вставал, чтобы ткнуть в клавишу на пульте и переключить трек песни, не дослушав до конца. Кто-то подходил к бару налить вина, а потом принимался кружить с сигаретой в поисках пепельницы.

Слепой наблюдал за ними сквозь открытый проем, как за существами с другой планеты. Впрочем, инопланетяне вызвали бы у него живейший интерес, а эта компания при всей своей чуждости не вызывала ни малейшего. Он только по обязанности слушал и пытался вникать.

— Эй! Не подкинете нам пепельницу? — послышался голос Маши Прилукской, ненадолго выпавшей из поля зрения. — Она где-то там, рядом с вами.

Глеб сразу вспомнил ненависть к этой особе своего предшественника. Прилукская в самом деле умела передать скупыми средствами бездну презрения к «обслуге». Это чувство было для нее настолько само собой разумеющимся, что у недостаточно крепкого человека мог легко развиться комплекс неполноценности.

Глеб не увидел рядом пепельницу и не стал крутить головой. В памяти ее конкретно не фиксировал — просто целостный образ большой кухни.

Сейчас он поставил его перед мысленным взором и увидел пепельницу у себя за спиной, на краю хромированной мойки.

— Я человек ленивый, — отозвался Слепой. — Так что не бейте напрасно язык. — Претендует на звание мужчины, — прокомментировала Маша за стенкой. — И считает для себя зазорным оказать услугу женщине.

— Рано или поздно мне придется быть невежливым. Зачем же откладывать это дело в долгий ящик?

Возможно, его предшественник хотел вначале выглядеть приятным во всех отношениях человеком, джентльменом по отношению к дамам. А закончил жгучей ненавистью.