Мастер кулачного боя - Серегин Михаил Георгиевич

– А ни на кого, – дурашливо улыбнулся Гундос, – мы сами по себе.

– Если скажешь правду, я могу подтвердить, что пистолет выстрелил случайно, – задумчиво произнес Китаец. – Тогда, глядишь, отделаетесь легким испугом или условным сроком…

Гундос замолчал, усиленно переваривая полученную информацию.

– Думай быстрее, – поторопил его Китаец, – сейчас сюда менты заявятся.

– От Таксиста мы, – взглянув на своего подельника, произнес Гундос.

– Что ему нужно?

– Чего-чего… – ухмыльнулся кривоносый, – ошкурить этого красавчика.

– «Геликон» платит Анатолию Михайловичу. – Китаец поднялся и бросил окурок в пепельницу. – Таксист знает об этом?

– Может, знает, может, нет, какая разница? – скривился Гундос.

– Ладно, – кивнул Китаец, – где его найти?

– Ты слишком много хочешь знать, дядя, – выпятил толстые губы Гундос.

– Ладно, племянничек, черт с тобой, не хочешь, не говори.

Танин рванул капроновый шнур с жалюзи, висевших на окне, быстро подошел к бандитам и, не дав им опомниться, надежно связал спинами друг к другу.

– Алексей Петрович, мне нужно идти, – сказал он притихшему Замятину, кладя перед ним свою визитку. – Если я понадоблюсь, звоните.

Он хлопнул президента холдинга по плечу и направился к выходу.

– Вы хотите оставить меня с этими?.. – Замятин покосился на бандитов.

– Не волнуйтесь, Алексей Петрович, – ободряюще улыбнулся ему Китаец, – они уже не опасны. И потом, милиция уже едет сюда.

– Эй, дядя, – топчась на месте, окликнул его Гундос, – куда ты? Ты же обещал сказать, что пистолет выстрелил случайно…

– Ты очень невнимателен, племянничек, – упрекнул его Китаец, на секунду остановившись. – Я сказал, что могу подтвердить… Но это не значит, что я захочу это сделать. А вам рекомендую на досуге заняться изучением Конфуция. Он говорил: «Излишняя слабость или излишняя суровость вредны – надобно уметь соединять силу с умеренностью».

– Паскуда, кинул! – завопил Гундос. – Я тебя из-под земли достану, гнида.

– Может быть, достанешь, – кивнул Китаец, – когда выйдешь. Да и то навряд ли.

Он прошел через приемную, улыбнулся на прощание секретарше и, провожаемый заинтересованными взглядами посетителей, покинул офис Замятина. Танин уже забрался в «Массо» и запустил двигатель, когда, сверкая синим проблесковым маячком, к особняку подкатил милицейский «уазик».

* * *

Ресторан «Золотой рог», занимавший старинный двухэтажный особняк неподалеку от железнодорожного вокзала, к шести часам, когда туда подъехал Китаец, был заполнен едва ли наполовину. Собственно, зал располагался на втором этаже. Первый же занимали кухня, склады, морозильные камеры и другие подсобные помещения. Внизу расположился небольшой уютный холл с мягкими кожаными диванами, тяжелыми золотисто-коричневыми шторами на окнах и темно-зелеными шелковыми обоями на стенах.

– Добро пожаловать. – Швейцар в ливрее отворил перед Таниным дверь, заметив его через узкое зеркальное стекло, и замер по стойке «смирно».

Он был немного моложе Китайца, на полголовы выше и гораздо шире в плечах. Модельная стрижка и небольшие бачки с острыми краями, торчащие из-под фуражки с околышем, немного не вязались с ливреей. Его маленькие, глубоко посаженные глаза уперлись Танину куда-то в район подбородка.

Китаец окинул взглядом холл, решая, дать швейцару на чай сейчас или на выходе, и приметил еще более крупного мужика в темно-коричневых брюках с отутюженными стрелками и кремовой сорочке с галстуком. Это был настоящий тяжеловес. Он стоял в дальнем углу холла, поигрывая мышцами, которые так и перекатывались под тонкой тканью сорочки, грозя разорвать ее в клочья. Две девушки – блондинка и брюнетка – в вечерних платьях с разрезами почти до пояса, откинувшись на диванные подушки, держали в руках длинные тонкие сигареты. Они стряхивали пепел в напольные пепельницы и бросали на Китайца томные взгляды.

Забыв про швейцара, Танин направился к широкой чугунной лестнице, ведущей на второй этаж. Девицы многозначительно переглянулись и проводили его долгим взглядом.

Миновав дубовые, со вставками из темного стекла двери, Китаец очутился в зале. Два ряда арок отделяли обеденные места от широкого прохода, пол которого был покрыт мягким бежевым ковром. Стены и потолок радовали глаз панельной отделкой. Китаец по достоинству оценил благородное дерево. Ему очень нравился мореный дуб, который, кстати, великолепно вписывался в общее убранство помещения. Откуда-то из-под арки вынырнул солидного вида метрдотель.