Из любви к искусству - Гарин Максим

Объемистый стеклянный цилиндр с деньгами и золотом был, разумеется, на месте. Дорогин вынул сигареты и закурил, сидя на корточках на краю ямы и глядя вниз, как удачливый кладоискатель, у которого уже не осталось сил радоваться найденному сокровищу. Вид денег давно перестал возбуждать Сергея Дорогина, и даже заключенная в этой многомиллионной груде долларов потенциальная опасность его больше не пугала, как не пугает выходящего на проезжую часть пешехода теоретическая возможность угодить под самосвал. Он смотрел на деньги равнодушно, хотя их, пожалуй, с лихвой хватило бы на то, чтобы купить на корню половину Государственной думы. «Герой, – с иронией подумал он о себе самом. – Просто граф Монте-Кристо. Интересно, что было бы, если, отвалив крышку тайника, я обнаружил бы внутри пустую яму с кучкой мусора на дне? То-то забегал бы, наверное… Жизнь сразу обрела бы смысл, и стимул бы появился, и желание что-то делать, и легкость во всем теле…»

Он прислушался, не донеся до губ тлеющий окурок. Ему показалось, что где-то звонит телефон, и через секунду он понял, что так оно и есть. Телефон звонил в холле первого этажа, и звук доносился в гараж через две открытые двери. Аппарат в холле был старомодный, без электронных наворотов, зато такой голосистый, что его можно было без труда услышать, находясь в любой точке дома и даже во дворе, при условии, что входная дверь оставалась открытой, как это было сейчас.

«Вот же дьявол упорный, – с досадой подумал Дорогин, вслушиваясь в монотонные нескончаемые трели и торопливо закрывая тайник. – Называется, дал жене выспаться… Этот трезвон мертвого поднимет. Нужно было его выключить ко всем чертям. Как же это я не догадался?»

Он быстро задвинул на место ящик с болтами, маскируя тайник, и, на бегу отряхивая ладони, опрометью выскочил из гаража, в последнюю секунду чудом не споткнувшись о стоявший на дороге чемодан. «Чуют они, что ли? – думал он, несясь к входной двери, из-за которой доносились упорные звонки. – Не успели порог переступить – и на тебе! Или звонят просто наудачу, проверяют – а вдруг мы уже приехали?»

Он ворвался в холл, плюхнулся на диван и сорвал с телефона трубку.

– Слушаю! – неприветливо бросил он в микрофон.

– Ой, какой ты сердитый, Дорогин! – сказала Варвара Белкина. Сергей закатил глаза: судя по игривому тону журналистки, разговор обещал быть долгим. – Ты почему к телефону не подходишь? Спите вы там, что ли?

– Тамара спит, – со сдержанным неодобрением, адресованным Варваре, ответил Сергей. – Устала с дороги. Двое суток на колесах…

– Я уже не сплю, – сказала Тамара, появляясь на верхней площадке лестницы. Она еще не успела причесаться, на правой щеке розовел рубец от наволочки, а глаза были заспанными. – С вами поспишь… Это, конечно, Варвара?

Сергей кивнул, испытывая некоторую неловкость. Какой бы современной и эмансипированной женщиной ни была Тамара, она никогда не скрывала, что ревнует Дорогина к красивой, эффектной и напрочь лишенной комплексов журналистке. Это было довольно неприятно и создавало массу ненужных сложностей, но Сергей вынужден был признать, что на месте Тамары вел бы себя точно так же, если не хуже. Если бы кто-то попросил его проиллюстрировать фотографиями Камасутру, он обязательно пригласил бы в качестве фотомодели Варвару. Кроме того, Белкиной явно нравилось поддразнивать Тамару, заставляя ее ревновать, и Сергей часто задумывался над тем, какова же на самом деле доля шутки в этих заигрываниях журналистки.

– Слушай, извини! – с умело разыгранным раскаянием говорила тем временем Белкина. – Я ведь даже не знала, что вы уезжали! Такая у меня сейчас на всех фронтах непруха, что хоть волком вой…

– А у тебя всегда так, – устраиваясь поудобнее в предчувствии долгой беседы, сказал Сергей. – Сначала сплошная непруха и полный останов, потом вдруг оказывается, что на тебя охотятся три бандитские группировки, а ты в это время находишься в плену у четвертой.

Тамара глазами спросила, в чем дело, и он в ответ махнул рукой: все нормально. Тамара кивнула и вышла. Через несколько секунд Сергей услышал, как на кухне зашумела набираемая в кофеварку вода.

– Ты вечно все преувеличиваешь, Дорогин, – сказала Варвара. – Тебя бы к нам в газету, в отдел происшествий.

Публика проливала бы над твоими заметками крокодиловы слезы.

– Нет уж, уволь, – откликнулся Сергей. – Тоже мне, нашла работу: журналист! Кто тебе вообще сказал, что это профессия? Вы же просто банда болтунов и сплетников.