Беги, путана, беги! - Серегин Михаил Георгиевич

Мужчина вынул из заднего кармана брюк платочек и вытер им пот с лощеного, гладко выбритого лица.

– Извините, что беспокою вас, – шепотом начал он, – но дело, понимаете ли, очень важное и не терпит отлагательства. – Толстячок опасливо огляделся. – Понимаете ли, это, конечно, не мое дело, но… вы только поймите меня правильно. Мне неприятности ни к чему. У меня жена и двое ребятишек. Мальчик и девочка… Жена в силу сложившихся обстоятельств работать не может, и все тяготы семейной жизни легли на мои, к сожалению, не очень крепкие плечи. Эта гостиница – все, что у меня есть. Единственный источник доходов. А мне, понимаете ли, нужно кормить семью. Поднимать детей на ноги. Они у меня очень умненькие. Вы бы видели, такие очаровательные. Учатся в лицее. У них одни пятерки. Они – моя гордость…

– Бр-р-р, – замотал головой Николай. – Погодите, погодите. Из того, что вы сейчас сказали, я понял только то, что вы владелец этого бедлама. Так?

Мужчина вновь огляделся и провел платочком по затылку и шее.

– Вы меня совершенно правильно поняли, молодой человек. Я владелец этого, как вы соизволили выразиться, бедлама, Самуил Платонович Базельман. Только, конечно, для кого бедлам, а для кого…

– Стойте! – вновь перебил его Николай. – Вы владелец, это ясно. Ну а дальше что? Что вы от нас хотите? Или мы как-то не так себя ведем?

– Нет-нет, что вы! – замахал потными руками Базельман. – Господь с вами. Вы ведете себя очень достойно. Эх, если бы все вели себя так же, как вы… – Он смиренно приложил руки к груди и прикрыл глаза.

– Тогда что же? – Николай начал злиться. – Мы вам мало заплатили?

– Нет, нет, наоборот…

– Слушайте, Базельман, – потерял терпение Николай, – или вы скажете, в чем дело, или оставьте нас, пожалуйста, в покое.

– Сейчас, сейчас, – закивал Самуил Платонович, – я как раз за этим к вам пришел. Понимаете ли, в чем дело… Я человек наблюдательный, это у меня наследственное. В нашем роду…

Николай стукнул кулаком по столу. Он испытывал сильное желание схватить зануду за шиворот и выкинуть в окно.

– Так вот, – продолжил Базельман, – вы приехали вчера ночью на синей машине, «Жигулях», если не ошибаюсь, восьмой модели. У меня, знаете ли, пару лет назад была такая же…

– И что? – Николай нахмурил брови.

– Да, в сущности, ничего, но сегодня утром, буквально двадцать-двадцать пять минут назад, я смотрел с моей Руфь выпуск новостей. Мы с Руфь всегда смотрим новости. Люди все разные, у каждого свои причуды, традиции. Мы вот смотрим новости. И здесь не пустое любопытство, поверьте мне, молодой человек…

– Дальше!!! – не выдержал Николай.

– Ах да, да, простите, – Базельман вдавил голову в плечи. – Отвлекся. У меня иногда такое бывает. И в последнее время случается все чаще. Я от природы очень общительный человек, – он посмотрел на Николая и испугался. – Так, дальше, дальше. Дальше была рубрика криминальных новостей, – он замялся, подбирая слова. – Понимаете ли, это, конечно, не мое дело, но… но там говорили про вас и вашу машину. Номера называли те же, я проверил.

Николай глубоко вздохнул и, стараясь быть как можно более спокойным, произнес:

– И что же про нас говорили?

– Понимаете ли, не подумайте ничего плохого, – мялся Базельман. – Я, конечно, так не думаю… но… но вас обвиняют в убийстве, – он сам удивился, что смог выговорить это слово.

Базельман замолчал и, не переставая вытирать платочком пот с лица, терпеливо ждал своей участи. Ему было страшно, и он проклинал себя за то, что вообще пришел сюда, а не позвонил куда надо. Единственное, что придавало ему сил и уверенности, было то, что в коридоре, прижав ухо к двери, стоит его супруга. Он знал, что Руфь никогда не оставит пост и готова в любой момент закричать так, что поднимет на уши весь квартал и все ближайшие отделения милиции.

Да, Базельман мог бы позвонить куда надо. И первое его желание таковым и было. Но никогда не подводящая интуиция подсказала ему, что торопиться не стоит. Для начала нужно хорошенько прощупать почву. А вдруг удастся что-то с этого поиметь. В милицию позвонить никогда не поздно.

Николай встал с кровати и заходил по комнате. Ирина сидела бледная как полотно. Она так и не притронулась к завтраку.

– Вот, значит, как. – Николай остановился посреди комнаты и, сунув руки в карманы, повернулся к Базельману: – Слушай меня внимательно, Самуил Платонович. Мы сейчас собираемся и уезжаем отсюда, ясно? А ты забудь про то, что вообще видел нас. Нас здесь не было, понял?