Беги, путана, беги! - Серегин Михаил Георгиевич

Чернышов остыл мгновенно. Он сжался настолько, насколько позволяла его нескладная фигура, и убитым взглядом уставился в пол.

Николай спрятал удостоверение.

– Я к вам вот по какому поводу… – начал было он.

– И все-таки не надо было так кричать… когда входили, – обиженно надув губы, проговорил Чернышов. – Он наверняка умер от испуга…

– Да клянусь вам, не видел я вашу крысу! – попытался оправдаться Николай. – Да и при чем здесь испуг? Она умерла от удара… Упала с большой высоты.

– Может быть. Но сначала он сильно испугался, – стоял на своем Чернышов. – На пол он упал уже мертвым. Или полумертвым. И вообще, это не крыса, это хомячок.

Николай смущенно кашлянул в кулак.

– Извини, – тихо сказал он. – Я в них не разбираюсь.

Чернышов попытался что-то сказать, но Николай не дал ему этого сделать:

– Вот что, старлей, у меня совершенно нет времени на всякую ерунду, – холодно заявил он. – Я и так задержался с твоей крысой больше, чем требовалось. Я пришел к тебе по серьезному вопросу – по вопросу, от которого зависит жизнь людей. И что же? Вместо того чтобы получить от тебя нужную информацию и продолжить выполнение задания, я стою здесь как дурак и выясняю разницу между крысой и хомяком. И ты, вместо того, чтобы оказать помощь и содействие, как требует устав, обвиняешь меня в предумышленном убийстве вонючего грызуна! Ты хоть понимаешь, что препятствуешь расследованию важного государственного дела?!

Чернышов стоял, боясь пошевельнуться. Он был чуть ли не на голову выше офицера ФСБ и оттого чувствовал себя еще более виноватым. Чтобы как-то смазать разницу в росте, Чернышов сильно сутулился, отчего со стороны напоминал гигантский вопросительный знак.

– Я вас внимательно слушаю, товарищ капитан, – прошлепал губами Чернышов. – С удовольствием помогу вам.

– Вот так уже лучше, – похвалил Николай. – У меня несколько вопросов, – он заложил руки за спину и зашагал по кабинету. – Скажи, старлей, частные охранные предприятия регистрируются у вас?

– Да, но только те, что открыты в нашем районе.

– Вы заводите на них какие-то карточки?

– Конечно, на каждую шарашку заводится отдельное дело… Вас интересует что-то конкретное?

– Фирма «Беркут», – немного помедлив, ответил Николай.

– Есть такая, – кивнул Чернышов, – все дела вон на той полке.

– Спасибо. – Николай повернулся и… застыл на месте. – Слушай, старлей, а где хомяк?

Чернышов метнул взгляд на пол. Хомяка там не было.

– Не знаю, – прошептал он. – Может, уже на небесах?

– У тебя от жары совсем крыша съехала, – Николай огляделся. – Вон он! Вдоль плинтуса бежит. Да вот же, под батареей.

– Толстый! Живой! – обрадовался Чернышов.

– Ну и отлично, – Николай почувствовал огромное облегчение.

После мнимой гибели зверька он испытывал угрызения совести и ему совсем не хотелось уходить отсюда с камнем на сердце. Он стал даже подумывать о том, как бы ему компенсировать милиционеру тяжелую утрату. Но, слава богу, все уладилось само собой.

– Значит, так, – Николай не смог сдержать улыбки, глядя на то, как Чернышов, согнувшись в три погибели, пытается схватить юркого зверька. – Лови пока своего защечника, а я посмотрю то, что мне надо.

– Ага, – отозвался Чернышов и стукнулся лбом о батарею.

Хозяйка особняка в Октябрьском ущелье неудобства от жары не испытывала. К ее услугам было все: и работающие в комнатах кондиционеры, и фонтаны в парке, и высокие раскидистые деревья, обильно дарующие благотворную прохладу в своей тени.

Девушка гуляла по парку и наслаждалась жизнью. Она хорошо выспалась и чувствовала себя полностью отдохнувшей. Ночью ей снилось что-то красивое и приятное, но что именно, она вспомнить не могла. Впрочем, и не пыталась. К чему перегружать нервные клетки. Она высоко ценила свое душевное равновесие и ежедневно большую часть времени посвящала укреплению духа. Занятия йогой, медитация, плавание в бассейне, музыка Вивальди и высокая поэзия – вот все, чем ограничивался круг ее интересов. Гармония духа и тела. Все остальное – тлен и суета.

Избегая прямых солнечных лучей, голубоглазая красавица безмятежно прогуливалась в тени экзотических деревьев с широкими, похожими на верблюжью лапу листьями. Стройная, крепкая, сильная, ее легко можно было принять за греческую богиню охоты Артемиду, осматривающую свои владения. Коротенькая, почти прозрачная, белая накидка еще более усиливала это сходство.