Пророк - Воронин Андрей

– Какую-нибудь девушку пригласить на танец можно? – спросил он у мужчины, глядя на брюнетку.

– Каких-нибудь девушек здесь нет, – ответила шатенка, нежно обняв брюнетку за плечи. – Какие-нибудь девушки вон там сидят, – и она указала на столик с тремя проститутками.

Хмельной лейтенант чувствовал себя так, словно его измазали дерьмом, да еще на глазах у публики.

– Это все, что вы хотели нам сказать, или припасли еще что-нибудь? – брюнетка улыбнулась.

– Ему определенно не дают покоя твои трусики, – отозвалась подруга.

Мужчина явно не хотел развития конфликта. Он пришел отдохнуть, а его втягивают в разборку.

– Лейтенант, – сказал он, – мы только сегодня приехали, устали, пришли поужинать. Они не танцуют, поверь мне.

– Танцуют, – упрямо сказал лейтенант.

– Если бы танцевали, то делали бы это со мной.

Капитан Пятаков забеспокоился. Ему не хотелось скандала. Он поспешил на помощь сослуживцу:

– Девочки, не обижайтесь. Выпил человек немного, решил потанцевать. Вы не танцуете, и ладно, он спросил, вы ответили.

– Я ответил, – уточнил мужчина, – что они не танцуют, но не потому, что лейтенант им неприятен, а потому, что устали.

– Если вы не против, – предложил капитан Пятаков, – присоединяйтесь к нашему столику, вам будут рады. У меня день рождения, юбилей.

– Скучно, – вздохнула шатенка.

– Я не люблю мужчин, которые носят форму, – зло добавила брюнетка.

– Это почему же?

– Раз человек надел форму, значит, он согласен, чтобы им командовали, а мужчина…

– Настоящий мужчина, – уточнила шатенка.

– Да-да, именно, настоящий мужчина должен подчинять себе, а не подчиняться сам, – Пошли, – мягко проговорил капитан Пятаков, пытаясь увлечь за собой лейтенанта. – Пошли, мы им не нравимся.

– И они мне не нравятся.

– Оставь людей в покое.

– Да, вы только подчиняться умеете, – зло говорила брюнетка, – нет у вас желания жить свободно. Вот чеченцы – свободный народ, поэтому вас и бьют.

– Ты что, сука, сказала!? – прокуренный ресторанный воздух содрогнулся от истошного крика сержанта Сапожникова.

Брюнетка испуганно обернулась, но исправить что-либо было уже невозможно: сказанное слово назад не воротишь.

– Сука! – рвался сержант Сапожников, которого пытался удержать Куницын.

– Оставь, она баба, – не поднимая глаз, проговорил майор.

– Или она сейчас извинится, или я не знаю, что… – сержант Сапожников все-таки сумел вырваться и подбежал к столику. Его руки тряслись, глаза налились кровью. – А ну, повтори, сука!

Брюнетка прижала руки к груди и затихла как мышка, предоставив мужчинам возможность уладить конфликт.

– Она же не знала, что вы там воевали, – сказал ее спутник, – сболтнула сдуру.

– Наши ребята кровь за вас там сейчас проливают, – надрывался Сапожников, – а ты здесь, сука, со всеми подряд!

– Я никого за себя кровь проливать не просила, и сукой себя называть не позволю, – тихо промолвила брюнетка и еще сильнее вжала голову в плечи.

– Мужик, – сказал ее приятель, – извини, если что не так, мы не хотели, она нечаянно сказала.

– Еще не хватало, чтобы специально! – тут же отозвался сержант.

Холмогоров отложил приборы. Он сидел ровно, словно прилежный ученик за партой.

– Девушка, извинитесь перед бойцом, и он вас простит, – миролюбиво предложил Пятаков, – люди в форме отходчивы.

– А ты, урод тыловой, чего с ней разговариваешь? – сержант спецназа схватил за грудки капитана Пятакова. – Вы тут, падлы, отсиживаетесь, а нам кровь проливать? – и сержант с размаху заехал ракетчику кулаком в нос.

Девушки завизжали. Капли крови брызнули на белоснежную скатерть и тарелки. Мужчина, сидевший с ними, вскочил из-за стола и попытался урезонить сержанта. Но тот, наученный драться, сходу, не дожидаясь нападения, ударил штатского кулаком в грудь, а затем локтем заехал ему в голову. Ракетчики навалились на сержанта, но в спецназе слабых не держат. Сапожников, которого весь вечер разбирало желание набить морду гостям с Кавказа, отводил душу на своих. На помощь ему подоспел сержант Куницын. Ракетчики в долгу не остались.

Майор Грушин с тоской в глазах посмотрел на подполковника Кабанова. Тот лишь развел руками, понимая, что приказывать сержантам остановиться сейчас бессмысленно.

Шестеро дрались против двух. Ракетчики никогда не любили ОМОНовцев, и те отвечали взаимностью. Годами копившаяся злоба наконец нашла выход. Несмотря на численное превосходство ракетчиков, моральный перевес был на стороне сержантов Сапожникова и Куницына. Они мстили за неосторожно оброненные слова о чеченцах, а то, что месть пришлась не по адресу, их уже не волновало. Месть всегда слепа. Сапожников уже излил ббльшую часть своей злобы, Куницын же только распалялся.