Бык в загоне - Воронин Андрей

Когда потеплеет, можно будет съездить куда-нибудь к морю, повеселиться. Я оплачу ваше время.

Лысый под столом незаметно наступил Сергею на ногу и деликатно уточнил:

— Ты имеешь в виду дорожные расходы?

— Нет, он принял нас за проституток, — обиделась белокурая Маша, — к твоему сведению, мы здесь не за деньги с тобой трахались, а потому, что ты нам понравился.

— Извините, — смутился Сергей, — я не хотел вас обидеть.

— Ну если не хотел, — примирительно сказала Маша, — тогда позвони, когда освободишься. Телефон перепишешь у Толика.

На следующее утро Никитин проснулся от звонка в дверь. На пороге стоял Поликарп. Сергей впустил его в квартиру, говоря при этом:

— Слушай, старик, извини, проспал. Я мигом лицо искупаю, и поедем.

— Да мне-то что, — равнодушно сказал парень, — я в твоем распоряжении.

— Ты узнал, где находится улица Красноармейская? — натягивая майку, спросил Писарь.

— А чего там узнавать, это здесь, в центре, — бросил киевлянин.

— Вот и ладушки, — подытожил Сергей, завязывая шнурки. — Сейчас отправимся туда…

Конечно же, «шестерке», обещанной Лысым. было далеко до Никитинского «опеля-колибри», оставленного в Москве, но она имела одно преимущество — не бросалась в глаза.

Офис фирмы «Рента», к подъезду которого подкатила «шестерка», располагался на первом этаже жилого дома. Внутренний дворик был заставлен машинами.

Пройдя по длинному коридору с дверями по обе стороны, Сергей остановился у таблички с надписью «Генеральный директор».

Его встретила миловидная секретарша с дежурной улыбкой на устах:

— Вы к кому?

— Мне нужен Луценко Павел Андреевич, — ответил Сергей.

— По какому вопросу? — допытывалась девушка:

— По важному, — Сергей, не считая нужным вдаваться в подробности, нарочито грубым тоном попытался прервать излишне любопытную секретаршу.

— Как доложить? — она взяла в руки телефонную трубку.

— Гость из Москвы.

Поговорив со своим шефом, девушка указала на дверь директорского кабинета:

— Проходите, вас ждут.

И Сергей вошел в кабинет. За длинным полированным столом восседал лысеющий немолодой мужчина лет пятидесяти. Увидев Никитина, он спросил:

— Чем могу служить?

Сергей отодвинул стул, без приглашения присел и только потом представился:

— Меня зовут Антон, я к вам от Злобина Олега.

Помните такого?

Поморщившись, будто бы с трудом вспоминая своего московского компаньона, директор кивнул:

— Ax, да-да, конечно, помню.

— Он интересуется, когда сможет получить свои деньги, — как можно любезнее проговорил Никитин, твердо глядя в глаза собеседнику.

— Но у нас же с ним был договор, — директор начинал нервничать, — я ему отдам деньги только после реализации товара, о чем есть пункт в контракте. А поскольку товар не продается так быстро, как хотелось бы, то и о расплате говорить рано Сергей, назвавший себя Антоном, выдержал длительную паузу, доставая из кармана сложенные вчетверо листы машинописной копии контракта Открыв его на нужной странице, он прочитал вслух — «Покупатель обязуется полностью рассчитаться с продавцом после полной реализации товара, но не позднее трех месяцев со дня его получения..»

— Ну я не знаю…

— Чего вы не знаете, — не дал ему договорить Сергей, — того, что прошло больше года, как вы получили товар?

— Знаете что, — переходя на повышенный тон, попытался возразить Луценко, — я с вами договоров не заключал и обсуждать эту тему не буду.

— Почему?

— А кто вы такой? — последовал классический встречный вопрос.

— Снимите трубку и позвоните в Москву Олегу, — предложил нежданный визитер, — он вам подробно объяснит мои полномочия.

— Вы мне не указывайте, что делать! — коммерсант старался быть грозным.

Сергей пристально посмотрел на вскочившего бизнесмена своим тяжелым взглядом и тоже перешел на более грубый тон:

— Сядь, придурок. Еще раз повысишь голос, потеряешь способность к передвижению, — и, нависая всем своим мощным торсом над беспомощно опустившимся в кресло генеральным директором, продолжил:

— А если ты, биксота дешевая, начнешь мутить воду с отдачей денег, то я разобью тебе голову. Дождусь, пока выйдешь из больницы, и опять разобью. И так до тех пор, пока в твои куриные мозги не придет озарение.

После этой тирады Луценко понял одно: впадать в амбицию бесполезно.