Вольный стрелок - Серегин Михаил Георгиевич

После этого лег на диван, взял в руки свой любимый пневматический пистолет, с которым никогда не расставался во время нахождения в этой квартире, и стал стрелять в стены и потолок, на которых были наклеены портреты политических деятелей с концентрическими кругами мишеней на сытых лицах — он выдергивал их из Интернета и, подработав картинку на компьютере, распечатывал на принтере. Тут же были постеры различных футбольных команд и отдельных игроков, которые становились мишенями по мере изменения его футбольных пристрастий.

Он прицелился в мило ухмыляющееся личико лидера «Демвыбора России» Егора Гайдара и, почти не целясь, выбил «десятку».

Ничего личного, Егор Тимурович. В реальной жизни я, если уж на то пошло, лучше выпалил бы в откормленный сияющий лик народного радетеля Зюганова Геннадия Андреевича или пламенного трибуна Виктора Анпилова.

Просто ваше, Егор Тимурыч, лицо оказалось наиболее широким и оттого самым уязвимым.

* * *

На второе свидание с Аней он пришел, опоздав ровно на минуту. Впрочем, она не могла быть на него в претензии, потому как сама опоздала на две.

— Добрый вечер, Анечка, — добродушно кивнул он и пододвинул ей порцию мороженого. — А мы тут, знаете ли, плюшками балуемся.

— Хорошие плюшки, Володя, — бесцветно сказала она и набрала полную горку мороженого. — Бахтин наелся досыта. Ты оказался еще лучше, чем я предполагала.

— Ну, пока что ты можешь судить только о моей работе, но не обо мне самом, — он качнул головой и продолжил смаковать любимое мороженое.

Их встреча была назначена на девять вечера, поэтому зал «Белой акулы» уже достаточно наполнился, а в прохладном воздухе, насыщенном мягким рассеянным светом, плыли звуки усиленно раскручиваемой по MTV композиции группы «Гости из будущего» «Танцуй, танцуй»: «…Беги от меня, пока не поздно.., кончились наши дни, знаешь.., кончились наши сны, знаешь.., в огненное море манят, губят мои глаза…»

Свиридов сразу ощутил, что Аня, мягко говоря, несколько не в себе. Что-то безусловно давило на ее психику и угнетало…

А его глаза инстинктивно выхватывали из ее глаз тяжелую, тоскливую тревогу. Сложно обмануть бывшего «музыканта» «Капеллы».

Еще сложнее обмануть себя.

— И что же дальше? — спросила она.

— Дальше.., дальше я позвоню тебе, когда закончу вторую часть работы, — уклончиво ответил он. — А может, бог даст, и всю.

— Ты говоришь о боге? — бросила она с деланной небрежностью.

— Я говорю о работе. — Он искоса взглянул на нее, пристально разглядывая эту непонятную девушку так, как будто видел ее в первый раз. Впрочем, так оно и было, потому что это была совсем другая Аня, нежели во время их первой встречи.

Разговор определенно не клеился, да и трудно заподозрить общность интересов или способность непринужденно общаться у людей, которых разделяла и одновременно связывала одной цепью уничтоженная человеческая жизнь.

Свиридов внезапно почувствовал, что Кто-то напряженно смотрит ему в спину.

Это ощущение всегда было безошибочным, потому что вырабатывалось годами труда и натянутых нервов, а особенно теми мгновениями, когда на тебя смотрит смерть, и ты не знаешь откуда, и у тебя есть только миг, чтобы угадать и отвести удар…

Он медленно обернулся и увидел равнодушный зал, двигающий челюстями и совершающий глотательные движения. Чуть поодаль все под ту же композицию «Гостей из будущего» танцевали несколько пар, и он подумал, что мог бы точно также танцевать там с Аней.

Если бы все повернулось иначе. Впрочем, о чем это он: разве что-то могло быть иначе?

Он повернулся к девушке и успел заметить, что она что-то быстро дописывает на бумаге, в которую завернута пачка денег.

— Вот вся сумма, — негромко произнесла она и положила сверток на стол между приборами. — К сожалению, я не могу поужинать с тобой. До свидания.

Влад проводил Аню несколько озадаченным взглядом и взял в руки сверток. Разумеется, он молча положил бы его во внутренний карман пиджака и за весь вечер больше и не вспомнил бы о нем, если бы не прочитал на обертке пачки: «Беги от меня…» — и потом длинная корявая линия, чуть надорвавшая тонкую бумагу…

Вот что она написала, когда он обернулся. Замечательно лаконичную цитату из крутившейся в этот момент композиции.

Можно дать голову на отсечение, что только самое губительное отчаяние и тревога могли толкнуть ее на подобный шаг.