Ищи врагов среди друзей - Гарин Максим

– Вот твоя кока-кола, – сказал он Тамаре, довольно бесцеремонно отодвигая плечом пляжного атлета и протягивая девушке холодную бутылку.

На Пузыря он не смотрел, словно того вовсе здесь нет. Это было довольно вызывающее поведение, но раздраженный Дорогин и не собирался разводить дипломатию.

– Все в порядке? – спросил он. – Проблем нет?

Тамара не успела ответить.

– Проблемы могут возникнуть, – сказал Пузырь, глядя на Дорогина сверху вниз, – если ты меня еще раз толкнешь.

Дорогин медленно обернулся и смерил пляжного атлета неторопливым взглядом, начав с прически ежиком и закончив светлыми кожаными туфлями в мелкую дырочку. Затем он снова поднял взгляд и уставился прямо в непрозрачные линзы солнцезащитных очков, скрывавшие глаза Пузыря.

– Извините, – сказал он. – Я вас не заметил. Мне как-то и в голову не пришло, что кто-то вздумает приставать к моей женщине, как только я отвернусь.

– Что-то я не разглядел на ней твоего клейма, – лениво отозвался Пузырь. Он нависал над Дорогиным горой загорелого мяса и неприкрыто наслаждался своим физическим превосходством. – Если она твоя, поставь на ней штамп «оплачено», а то, гляди, уведут.

Сергей краем глаза заметил, что Тамара начинает бледнеть, и понял, что беседу пора заканчивать.

– Штамп «оплачено» я забыл дома, – сказал он, – зато штамп «погашено» всегда со мной. На какое место его тебе припечатать?

Пузырь на секунду задохнулся от такой наглости, ноздри его угрожающе раздулись, но он тут же взял себя в руки и рассмеялся ненатуральным смехом: затевать драку при всем честном народе не стоило, это могло не понравиться Владику.

– Ого, – сказал он, резко оборвав смех. – А ты крутой мужик! Только зря ты кипятишься. Ну, подкатил я к красивой девушке. Ты же должен понимать, удержаться ну просто невозможно. Тем более, вижу, стоит одна, скучает… А ты сразу толкаться.

Мог бы вежливо сказать: отвали, мол.

– Отвали, – вежливо сказал Дорогин. Больше всего ему хотелось засветить этому амбалу кулаком между глаз, чтобы его очки с хрустом развалились пополам и он наконец заткнулся и отстал.

– Все, все, ухожу, – сказал Пузырь, натянуто улыбаясь. Зубы у этого пляжного Геркулеса оказались неровные, порченые, и от этого его улыбка казалась совсем противной. – Никогда не надо торопиться, – продекламировал он, – никогда не надо огорчаться. Можно под машиной очутиться или под трамваем оказаться. Извини, мужик. Меня Лехой зовут. Будут проблемы – обращайся.

Он протянул Дорогину здоровенную ручищу, продолжая улыбаться. Чтобы он поскорее отстал, Сергей принял рукопожатие и сразу понял, что амбал решил оставить последнее слово за собой: ладонь словно попала в тиски, которые сразу же начали медленно, но неотвратимо сжиматься. Продолжая скалить гнилые зубы, Леха-Пузырь сдавливал кисть Дорогина, глядя на него сверху вниз холодными черными линзами очков. Дорогин улыбнулся в ответ и тоже сжал пальцы.

Некоторое время они стояли неподвижно, улыбаясь друг другу и напоминая со стороны цветную фотографию. Потом улыбка Пузыря прямо на глазах стала блекнуть, превратившись в конце концов в гримасу боли. Он дернул рукой, пытаясь высвободить кисть, но Дорогин держал крепко.

– Ну что, Геракл, – спросил Сергей, широко улыбаясь, словно ведя дружескую беседу, – поставить тебя на колени?

– Пусти, козел, – прошипел Пузырь. Он чувствовал, что это не пустая угроза: еще немного, и он действительно рухнет на колени при всем честном народе. Ему казалось, что его кисть уже раздроблена. – Пусти, слышишь? Пожалеешь, падло… Пусти руку, гад! – почти выкрикнул он плачущим голосом, так не вязавшимся с его мощной фигурой.

– Обязательно, – пообещал Дорогин, – только сначала ты извинишься перед женщиной.

– Сережа, прекрати, – вмешалась испуганная Тамара. – Отпусти его.

– Извинится – отпущу.

Тамара отступилась: она знала, что в таких случаях спорить с Дорогиным бесполезно.

Пузырь скрипнул зубами.

– Извини… – с трудом выдавил он. Дорогин сжал его ладонь немного сильнее, Пузырь непроизвольно охнул и присел. – Извините, – поправился он.

– Свободен, – сказал Дорогин, выпустил руку Пузыря и брезгливо вытер ладонь о джинсы.

Пузырь открыл рот, но Дорогин предостерегающе поднял кверху указательный палец, и тот скрылся в автобусе, массируя онемевшую кисть.

– Если ты не прекратишь хулиганить, – звенящим от волнения голосом сказала Тамара, – я улечу в Москву первым же самолетом.