Разведывательно-диверсионная группа. «Слон» - Негривода Андрей Алексеевич

Фокстротин взял у своего нового «начштаба» красную папочку, раскрыл ее и стал читать:

– Приказом министра обороны Союза Советских Социалистических Республик, номер... от 12 апреля 1979 года. Сержант Ошеха, Андрей Дмитриевич, за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга в Демократической Республике Афганистан, награждается медалью «За отвагу»! Поздравляю, сержант! – Он протянул Андрею маленькую красную коробочку.

Странно, но в этот момент какой-то странный ком подкатил к горлу Слона... Как сказали бы в его родной Одессе: «Дыхание в зобу сперло...»

Он развернулся лицом к строю батальона, приложил руку к панаме.

– Служу Советскому Союзу! – ответил он громко.

– Кроме того! – продолжал Фокстротин. – Приказом командира полка, старшина 9-й роты сержант Ошеха поощряется десятидневным отпуском на Родину!

– Есть! – еще раз рявкнул Андрей.

И в этот момент он услышал за своей спиной голос капитана, который говорил теперь так тихо, чтобы его мог слышать только Слон:

– Комполка, сержант, уже одобрил твою «сверхсрочную» – я разговаривал с ним по рации... Вернешься уже «сверчком», а через месяц получишь свои первые звезды на погонах...

– Спасибо, Валера...

– Стать в строй!!!

– Есть!

Слон «отпечатал» положенное количество шагов по «плацу» Анавы и занял свое место в общем строю...

...Мерный гул турбин «транспортника» убаюкивал. Хотя... Эти воины, которые «достались» Филину в подчинение, совершенно не нуждались в дополнительном «убаюкивании» – они-то, как никто другой знали, что отдыхать нужно при первой же возможности – бойцы РДГ спали... И не было в этом ничего странного! «Зеленый» лейтенант Андрей Проценко понял это не сразу, а много позже... Эту простую истину, которая на самом деле всегда лежала на поверхности, вбить в голову было невозможно – это приходило с опытом и годами службы... Уставший солдат может намного меньше «самого себя, только отдохнувшего»! И это правда!.. А потому и спали его разведчики-диверсанты всегда и везде, как только выдавалась свободная минута... Они-то знали, что может поступить неожиданный приказ и... Следующий их сон может «приключиться» через неделю... Они пытались выспаться впрок. Запастись отдыхом на будущее. Как это делает верблюд со своими горбами...

Хотя... Сон этот тоже был странный... На рефлексах, навсегда вбитых в голову опытными инструкторами...

Бойцы спали! Минуту... Потом открывались абсолютно не сонные глаза, которые в течение пяти секунд осматривали «прилегающее пространство» пытливым взглядом... И опять минута глубокого сна... И так все то время, которое не нужно было куда-то бежать, в кого-то стрелять или изучать какие-то карты...

И длиться такой сон мог совершенно любое время! И всего пять минут – что самое интересное, они умели за это время выспаться, и пять-шесть, а иногда и больше, часов – время перелета... И ничего не менялось от «количества свободного от боевой работы» времени!.. Они были настоящими ПСАМИ ВОЙНЫ...

Так спать Филин еще не мог. Не научился... Он пока еще был всего лишь щенок... Уже натасканный на войну, уже злой и готовый укусить своими молодыми зубами, но... Щенок! Который еще ни разу не был на настоящей охоте и не успел «попробовать на вкус живой плоти врага»... Лейтенант летел на свое первое в жизни боевое задание...

И ему не спалось... То есть абсолютно! То есть... Адреналин от предчувствия неизвестного плескался в его венах в таком количестве, что, наверное, кроме него, сейчас там больше ничего и не было...

Только...

Сегодня, в этом огромном чреве «транспортника» кроме него, не спал и еще один человек... Он сидел на скамеечке, уткнувшись затылком в жесткий борт самолета, «заморозив» свой взгляд на какой-то невидимой точке...

– Не спишь, «замок»?

– Нет... – ответил Слон. – А сам-то чего?

– Да «колбасит» меня что-то, Андрюха... – ответил Филин. – Первое задание...

– Это с непривычки... Я тоже не спал, когда из Ферганы в Баграм летели... Нормально все будет, лейтенант... Лететь еще долго... Спи!

– А сам?

– Не могу... – Слон закурил сигарету и посмотрел на своего молоденького командира. – Не могу... Растеребил ты мне душу, Филин... Дать бы тебе по рылу за это... Только ведь легче теперь уже все равно не станет...

За три месяца, проведенных на службе, но уже в качестве командира разведдиверсионной группы, лейтенант успел понять и принять одну простую армейскую истину – в разведке все равны... Потому, что головы свои, на боевом выходе, подставляют одинаково что полковник, что рядовой... И на «выходе» каждый, и пусть мне плюнет в лицо тот, кто скажет, что это не так (!!!), каждый имел «свое слово»!.. А уж о чинопочитании и «уставных реверансах» в таких условиях, когда тебе уже уготована пуля в лоб или нож под лопатку, не могло быть и речи!.. Все жили одним – задание...

– Так поделись! Чего засох, «замок»! – ответил Филин. – Вспомни, расскажи... Глядишь – чего полезного расскажешь...

Слон скептически посмотрел на своего «зеленого» лейтенанта:

– Полезного... – Андрей закурил сигарету и проговорил задумчиво: – Ну... Может быть, и «полезного»...

...Солдатский отпуск... 10 суток... «Чистого отпуска» без учета дороги... А так как Вооруженные силы оплачивали тогда только железнодорожные билеты, то сам отпуск порой мог затянуться на месяц, а иногда и больше – вот у снайпера Гришки, например, которому до своей яранги на всех «перекладных» добираться надо было недели две – страна-то огромная!..

Андрею от Ташкента до Одессы трястись в вагоне предстояло четверо суток. И обратно столько же. В общем... У него было 18 календарных дней, чтобы отдохнуть от войны... В Баграм, в расположение полка, Слон должен был вернуться только 10 мая...

Да только... Какой же идиот стал бы тратить такое драгоценное время на поезд?! Вот и Слон к таким не относился.

23 апреля, в 13.30, он выпрыгнул из чрева «Ан-12», прилетевшего из Баграма, на бетонку взлетно-посадочной полосы Ташкента. А в 15.20 уже сидел в кресле пассажирского «Ту-154», выполнявшего рейс Ташкент – Одесса и уже выруливавшего на взлет, – спасибо майору, военному коменданту аэропорта, который помог Андрею попасть на этот самолет...

И уже около 9 часов вечера сержант Ошеха вышел из здания Одесского аэровокзала...

«...Ну... Здравствуй, Родина...»

Так закончился первый день его отпуска...

Говорить о том, что ему были рады дома, вообще не стоит – последний раз он был в Одессе, когда приезжал в двухнедельный отпуск еще из училища. Тогда они всей семьей встретили новый, 1978 год... Почти полтора года назад...

Андрей никого из своих домашних, как и тогда, не предупредил о том, что приезжает, а просто свалился как снег на голову. Его родители, обалдевшие от счастья, «не знали, куда посадить и чем угостить» своего запропастившегося так надолго сына. А когда увидели медаль на его груди, то...

Отец все спрашивал, откуда, где, каким образом его сын мог заработать такую награду в мирное время, а Андрей все отшучивался, мол, на учениях спас от смерти министра обороны... Только вот багровый шрам на левом плече, напоминавший Андрею о Тадж-Беке и оставшийся на его теле, словно зарубка от топора на стволе дерева, никак не вязался с рассказами об учениях...

Счастливые дни! Но...

Время пролетело незаметно и...

9 мая, в 3 часа ночи Андрей улетел... В Тбилиси...

Нет, не давало покоя его душе то, последнее письмо от его «царицы Тамары». Не давало...

Город просыпался и начинал готовиться к празднику...

Май в том году был на редкость теплый и ласковый... Андрей ходил по только-только начинавшим просыпаться знакомым улицам, вдыхал пряный аромат распустившейся сирени и все думал, думал, думал... И не знал, как быть... Ему очень хотелось увидеть ее, свою «царицу Тамару», и... он не хотел нарушать ее счастья...

«...У Томки медовый месяц только-только закончился... Счастлива ли?.. Наверное... Только... Терпения у нее не хватило... Всего-то чуть-чуть... А может, так оно и к лучшему!..»

Впереди у сержанта был целый день – его рейс на Ташкент был только в 19.20, – и он решил просто погулять по городу, посмотреть парад, зайти в родное училище...

Время пролетело незаметно, так же, как незаметно для него самого, его ноги принесли его к дому семьи Чантурия...

Он так и не решился войти в подъезд и подняться на второй этаж к знакомой двери. Нет, не то чтобы не хватало духу, а просто за весь день он так и не пришел к согласию с самим собой... Попытаться все вернуть или оставить все как есть... Война... Война внесла свои коррективы в понимание жизни и обострила чувства, но при этом... Слон начал немного по-иному воспринимать действительность и понимать слово «предательство»...

Усевшись на знакомую скамеечку в парке, который был прямо тут, через улицу, Андрей посмотрел на часы – 17.00.