Сплетающие сеть - Гладкий Виталий Дмитриевич

Я и Каролина шли пешком, так как на телеге было тесновато. Девушка стала молчаливой и задумчивой. Я тоже не склонен был заниматься пустой болтовней. У меня из головы не выходила странная табличка на груди мужчины. Она мне что-то напоминала… но что?

Нет ответа, нет ответа, нет ответа… Мой компьютер в голове заклинило. Хорошо бы поспрашивать нашего пациента, да вот только когда он очнется?

А в том, что его нужно было немедленно доставить в больницу, я абсолютно не сомневался. Лекарства, которыми я воспользовался, давали лишь краткосрочный, правда, достаточно сильный, эффект. Через некоторое время требовалась новая доза. А чего именно, должен был решать опытный врач.

Я проводил Зосиму до деревенской околицы. Мне нужно было остаться с ним наедине, так как о том, что я намеревался ему сказать, не должен был знать никто. А тем более баба Федора с языком, похожим на помело, и сумасбродная Каролина, эта ярко расписанная шкатулка с двойным или даже тройным дном.

Составить мне компанию намеревались обе, но Зосима, верно истолковав мой напряженный многозначительный взгляд, грубо послал их нехорошими (но вполне литературными) словами в совершенно немыслимую даль. Признаюсь честно, подобного поворота я не ожидал, но после этого начал уважать его еще больше.

Я знал, почему Зосима сорвался – моего приятель обуял вполне понятный страх. Страх неизвестности. Он очень нуждался в дельном совете, и мне пришлось выступить в непривычной для меня роли главного советника.

– Со мной не поедешь? – с надеждой спросил Зосима, когда мы остались одни.

– Зачем? Ты и сам справишься. Мы уже убедились, что он легкий как перышко.

– Ну… Кожа да кости. Но вдвоем все же сподручней…

– Хочешь начистоту?

– Дык, а как же иначе?

– У меня нехорошее предчувствие, Зосима. Боюсь, этот человек может доставить нам много неприятностей.

– А у меня даже поджилки трясутся, – признался Зосима. – И угораздило его выйти к нашей деревне! Темное дело…

– Темное, – согласился я и, закурив, продолжил: – А потому мне вовсе не хочется фигурировать в милицейских протоколах. Да и тебе это ни к чему.

– И что теперь делать? – с отчаянием спросил Зосима.

– В районной больнице тебя знают?

– Нет. Только участковый врач.

– Это хорошо… – Я на миг задумался.

– Хорошо… – как эхо откликнулся пригорюнившийся Зосима.

– Сделай вот что: выбери момент, когда в приемном покое больницы не будет людей, и занеси туда этого мужика. Да, да, положишь на кушетку – и быстрее сматывайся. Запомни – никаких разговоров! Ни с кем.

Телегу поставишь где-нибудь за углом, чтобы ее не видели. Ни в коем случае не езди по главной дороге.

Добирайся в райцентр окольными путями. Дуй домой без остановок и на максимальной скорости.

– А как же Коськины… и эта девушка? – оживился Зосима.

– Я лично с ними переговорю, чтобы они упрятали свои языки подальше, – сказал я бодро и уверенно.

Однако, на самом деле полной уверенности, что наша маленькая тайна не выйдет за пределы "острова" у меня не было. Коськиным, конечно, можно попытаться укоротить языки, настращав их и наврав им с три короба, но касательно Каролины у меня имелись большие сомнения…

С той поры, когда Зосима отвез найденного мужчину в больницу, прошло три дня. И четыре ночи. Четыре неспокойные ночи. У меня впервые за время пребывания на острове приключилась бессонница.

Я даже кофе перестал пить, но и это не помогало. Так же, как и спиртное, после которого я обычно засыпал сном младенца. Нехорошее предчувствие, угнездившееся где-то внутри с момента появления на "острове" Каролины, начало разрастаться до гипертрофических размеров.

Зосима тоже пребывал не в лучшем настроении. Нередко он выходил на улицу, садился на завалинку, закуривал трубку и с тоскливым ожиданием таращился на дорогу, будто был абсолютно уверен, что там вотвот появятся архангелы в милицейских погонах и потащат его в кутузку.

Мой приятель, неоднократно битый нелегкой жизнью и культом личности, относился к власти как к змее, затаившейся в траве. Не наступишь – не укусит. И вообще – не нужно ходить там, где не рекомендуется.

Что касается Коськиных, то, конечно же, они разнесли новость по всем деревенским углам. Я просто не успел их предупредить. Когда я, проводив Зосиму, вернулся в деревеньку, старики и старухи, собравшись на небольшой площади возле бывшего продмага, ныне глядевшего на свет бельмами запыленных окон, благоговейно внимали бабе Федоре, которая вещала как репродуктор военной поры.