Возвращение с того света - Воронин Андрей

– На все воля Божья, – смиренно и расплывчато ответствовал отец Силантий, беря богомаза за рукав комбинезона и деликатно увлекая к выходу из храма.

Они обошли церковь справа и уселись на прогретый солнцем штабель сосновых досок, сложенный за сарайчиком-времянкой, в котором строители хранили инструмент и материалы. Место здесь было тихое, укромное, со всех сторон защищенное от ветра и посторонних взглядов. Отец Силантий самолично позаботился о том, чтобы строители, возводившие крестильню, сегодня все до единого получили отгул, так что говорить можно было совершенно спокойно.

И не только говорить.

Отец Силантий, покряхтывая, открыл «молнию» принесенной с собою сумки и поставил на теплые занозистые доски бутылку водки, присовокупив к ней сверток с едой. Анатолий Григорьевич наблюдал за его манипуляциями, приподняв брови в веселом удивлении. Выпивать на пару с батюшкой ему было не впервой, но, как правило, это происходило по вечерам, после работы.

– Не рановато ли, отец Силантий? – поинтересовался он. – Утро все-таки.

– Утро, вечер, – проворчал батюшка, протирая рюмки полой рясы. – Какая разница, когда грешить? Сказано тебе: разговор у меня особенный… важный разговор.

– Да я же ничего и не говорю, – сдался богомаз. – Я, наоборот, своей жене всю дорогу толкую, что творческий человек просто обязан время от времени снимать стресс…

Продолжая говорить, он ловко откупорил бутылку и наполнил пододвинутые отцом Силантием рюмки.

– За что выпьем? – поинтересовался он, поднимая свою рюмку и свободной рукой мастеря себе бутерброд.

– Ни за что, – сказал отец Силантий. – Просто так выпьем. Для разгона.

– Тогда, значит, за здоровье, – сказал художник.

Выпили по первой, закусили, и отец Силантий, беря инициативу в свои руки, немедленно снова наполнил рюмки. Слегка окосевший с первой же рюмки богомаз свободно развалился на досках, вынул из нагрудного кармана комбинезона пачку сигарет и закурил, бездумно пуская дым в голубое небо и щурясь от солнца.

– Благодать, – сказал он, подставляя бледное бородатое лицо солнечным лучам. – Совсем тепло.

Птички поют…

Отец Силантий наблюдал за тем, как он курит, со смесью зависти и неодобрения. Он никогда не пробовал адское зелье, но порой его так и подмывало закурить: дьявол искал лазейки, пытаясь завладеть душой батюшки, и отец Силантий держался из последних сил.

– Вот что, Анатолий Григорьевич, – медленно сказал священник, когда они выпили по второй. – Не знаю даже, с чего начать – А вы начните с начала, – легкомысленно поссетовал богомаз, совсем уже укладываясь на доски и вытягиваясь во всю длину, подперев голову ладонью. – Или вовсе не начинайте, если в чем-то сомневаетесь.

Отец Силантий опять закряхтел, почесал указательным пальцем лысину и снова наполнил рюмки.

– Сомневаетесь, не сомневаетесь, – пробормотал он раздраженно. – Посмотрел бы я на вас на моем месте! Вы бы небось тоже сомневались…

– Да что случилось, отец Силантий? – садясь по-турецки, спросил художник. – Вы сегодня прямо сам не свой. Вы, часом, какую-нибудь вдовушку из прихода не.., того?

– Хуже, – сказал отец Силантий, залпом выпил свою рюмку и занюхал рукавом рясы.

– Хуже?! – поразился Анатолий Григорьевич. – Неужто вдовца?..

– Окстись, – сказал ему отец Силантий, – на баню лезешь. Думай, что говоришь. Я, можно сказать, душу погубить собираюсь, а ему хиханьки.

– Так, – сказал художник, тоже выпил, сделал длинную затяжку и выбросил сигарету. – Слушаю вас, батюшка.

И отец Силантий заговорил, словно бросился с обрыва в холодную воду. Он говорил долго, а когда закончил, ощутил странную легкость и пустоту внутри, словно был сосудом, из которого кто-то вылил наконец прокисшее вино. Дело было сделано, грех совершен, и пути назад закрыты, поскольку слово, как известно, не воробей.

– М-да, – после долгой паузы сказал богомаз, – тяжелый случай. Оружие, говорите? Вот же суки.., простите, батюшка.

Отец Силантий только вяло махнул рукой.

– А это точно? – спросил художник, на что священник лишь коротко пожал плечами – в самом деле, откуда ему было знать?

– Рукавишников-то мертв, – сказал отец Силантий.

– Да, – задумчиво согласился Анатолий Григорьевич, – это да… Да, отец Силантий, положение ваше тяжелое. Ясное дело, с вашим саном стучать в КГБ как-то некрасиво. Даже анонимно. Даже…