Пиранья. Бродячее сокровище - Бушков Александр

– Сопряженной с нешуточными опасностями, – сказал Мазур.

– Да бросьте! Вас никто не контролировал. Никто не может с уверенностью сказать, что микросхемы у вас... или что вы точно знаете, где они. Мы вместе составим для ваших боссов чертовски убедительную версию. Свалим все на ваших покойных друзей – на покойника легко валить все, что угодно, кто возразит? Вас там могло не быть вовсе, они действовали на свой страх и риск, чем провалили дело... ну, вместе мы придумаем нечто убедительное, чтобы вы остались вне подозрений. У вас – цивилизованная страна, никто вас не поставит к стенке и не засадит в тюрьму – всякий имеет право на неудачу...

– Ага, – сказал Мазур. – И мне придется долго и старательно объяснять, откуда у меня вдруг завелось триста тысяч баков...

– Вы мне представляетесь достаточно серьезным и рассудительным человеком, Джон. Неужели вы, едва вернувшись домой, начнете раскатывать на «роллс-ройсе», покупать часы от Картье и зажигать сигары от сотенных? Выждете какое-то время, все забудется... Что вы ухмыляетесь?

– Честно? – спросил Мазур. – В толк не возьму, зачем вам делиться. Кто вам мешает наобещать с три короба, а потом быстренько меня прикончить...

– Вполне разумное подозрение, согласен, – сказал капитан Агирре словно бы с облегчением. – Когда люди такставят вопросы, это означает, что начинаются нормальные деловые переговоры... Я вам отвечу предельно откровенно, Джон. Конечно, мне не хочется делиться... Мне жаль делиться. Однако обстоятельства сильнее меня. Мне совершенно неважно, которую именно разведслужбу вы представляете – любая из них, взятая в отдельности, представляется мне противником, с которым скромному капитану вроде меня никак не стоит бодаться... Понимаете, Джон, как мне ни жаль делиться, я вынужден. Одно дело, если хоть один оставшийся в живых, то есть вы, все же вернется и, горестно вздыхая, поведает о неудаче. И совсем другое, если ваша группа погибнет целиком. Ни одна разведка в подобном случае не успокоится, пока не докопается до сути. Сюда нагонят чертову тучу агентов, они будут рыть землю на три метра в глубину – и есть серьезные опасения, что, в конце концов, докопаются. Если мы с вами договоримся полюбовно, риск сводится к минимуму. Вы меня никогда не выдадите, потому что ваше начальство подобных сделок не прощает. Влепят вам пожизненное... Честно сказать, я не питаю к вам ни малейшего дружелюбия. Я бы вас с удовольствием пристрелил и забрал всю сумму себе. Но так уж легли карты, что вы – мой страховой полис, а я – ваш... Убедительно?

Мазур краешком глаза следил за двумя субъектами, застывшими у двери. Недооценивать их не стоило – но и переоценивать тоже не нужно. Это не спецназ, не элитные коммандос – всего-навсего шпики, пусть и хваткие, наученные рукопашной и стрельбе... Видно, что они чуточку расслабились, надоело им слушать монотонные разговоры на непонятном языке, протекающие вполне мирно... Есть ли на улице кто-то еще? Вряд ли. Если капитан искренен, если он хочет на старости лет провернуть сделку (а как иначе прикажете понимать происходящее?), то он, как любой на его месте, постарается обойтись минимумом людей, пусть даже они ни словечка не понимают по-английски, все равно, могут потом рассказать о странных беседах и описать внешность капитанова собеседника... Двоих, кстати, гораздо легче пристукнуть, чем дюжину...

– Послушайте, капитан... – сказал Мазур, ухмыляясь вовсе уж цинично. – А эти вот ребятки, у меня за спиной, долго проживут после завершения нашей сделки? Что-то мне подсказывает, что не заживутся они на этом свете...

– Вас что, волнует их судьба?

– С чего бы вдруг? Я их впервые вижу...

– Тем лучше, – с напряженной улыбкой сказал капитан Агирре. – Таких слишком много, это легко заменяемые винтики... Вам же самому не хочется, чтобы они стали потом болтать о нашей душевной беседе? Вот видите... Останемся только вы и я.

– И те, кто шпионил за чакрой, – напомнил Мазур.

– О, за нихне беспокойтесь. Те двое – мои племянники, сыновья сестры, это совсем другое дело... Итак?

– А если я все же откажусь?

– Джон, у меня нет времени вести с вами долгие душеспасительные беседы, – сказал Агирре. – У нас с вами не так уж много времени. Нам следует до предела сократить этот интервал. И вы, и я не можем очень уж надолго выпадать из поля зрения наших шефов – ведь очень скоро нам обоим придется писать пространные доклады и готовиться к долгим объяснениям: почему я упустил Рамона, а вы провалили дело... Чем быстрее мы договоримся, тем лучше.