Большая игра Слепого - Воронин Андрей

– Это легко сделать? – Потапчук остановился.

– Раз в сто сложнее, чем подключиться к каналу МВД или к каналу какого-нибудь университета, гуманитарного фонда…

– Логично. Значит, российский умелец этого делать не станет.

– Версию не отрабатываем?

– Пока нет, если, конечно, в запасе есть что-нибудь более реальное.

– Еще, возможно, это работа каких-нибудь других спецслужб, которые хотят столкнуть нас лбами.

– Они бы это делали более умело.

– И тут я согласен.

– Что еще в запасе?

– Больше ничего, – полковник ударил дерматиновой папкой себя по колену, чувствуя полную беспомощность перед лицом наступивших обстоятельств.

– А жаль.

Потапчуку не терпелось остаться одному и выпить крепкого кофе. Угощать полковника Синицына ему почему-то не хотелось.

– Иди, подумай с полчасика, переговори с ребятами, может, чего и подскажут. А потом приходи.

– Не получится у нас мозгового штурма.

– Это еще посмотрим.

Когда полковник ушел к себе, генерал Потапчук посмотрел на часы, чтобы знать, когда закончатся отведенные им полчаса, и только после этого попросил приготовить кофе.

Когда помощник вошел с подносом, на котором стояла колба и маленькая чашечка, генерал махнул рукой:

– Ставь прямо на письменный стол, я сам себе налью.

Потапчук сидел, допивал чашечку до половины и вновь подливал кофе. Напиток был сварен на совесть – крепкий и вкусный, Потапчук пил его без сахара. От кофе на голодный желудок слегка закружилась голова, и генералу показалось, что он вот-вот доберется до разгадки.

* * *

Если Федор Филиппович мог позволить себе роскошь рассуждать абстрактно, то полковнику Синицыну пришлось повозиться в поисках информации. Правда, и награда не заставила себя ждать. Он узнал, что два месяца тому назад к Интернету через Израильское посольство был подключен лицей «Академический». Значит, появлялся вполне конкретный адрес, куда можно было наведаться. Да и время выходов на базу данных ФСБ позволяло предположить, что хакер действовал именно оттуда. Запросы никогда не шли днем или ночью, только вечерами, когда занятия в лицее уже кончались.

С этим открытием полковник Синицын направился к генералу Потапчуку и вкратце изложил свои соображения.

– Вот это уже больше похоже на правду.

Генерал тер пальцами виски, проклиная и кофе, и свой возраст, которые наградили его головокружением.

Наконец он решил, что клин клином выбивают, и закурил.

– Но это всего лишь возможный вариант.

– Самый реальный. Кого там могли заинтересовать наши финансовые дела, как ты думаешь?

– Федор Филиппович, у меня у самого голова идет кругом и хочется ответить – кого угодно. Но это же не ответ, вы сами понимаете.

– Наведайся, Синицын, в лицей и аккуратненько попробуй разузнать. А там будем действовать по обстоятельствам.

– Ничего другого не остается.

– Веселое утешение.

– Могу идти?

– Да, больше тебе здесь торчать незачем. Выспись хорошенько и завтра займись нашим делом. Только аккуратно, не светись. Придумай какую-нибудь легенду, чтобы в случае чего было куда отступать.

– Всего хорошего, – полковник Синицын устало поднялся и вышел из кабинета.

«Кофе угостил бы, – подумал он. – Хотя нет, от начальства лучше никаких подношений не принимать, будь то премия или чашка кофе, потом всю жизнь будут помнить, что ты им обязан. Правда, если честно, с генералом Потапчуком мне повезло. Мужик он справедливый и разумный, из тех, кто не боится оформлять бумаги задним числом. Сперва дело, потом протоколы».

* * *

Призывник Купреев хоть и лег поздно, но проснулся рано. Ему не терпелось избавиться от толстой стопки корешков повесток. Как-никак, носить с собой чужие радость и горе не хочется никому, да и самому лучше быть чистым перед военкоматом. Он честно заслужил себе отсрочку от армии и мог вздохнуть спокойно.

Аккуратный трехэтажный кубик здания военкомата стоял в переулке, абсолютно безлюдном в это время – в девять часов утра. Рабочая публика уже разъехалась по предприятиям, а занятая бизнесом только готовилась сесть за завтрак. День выдался до омерзения непогожим, солнце скрывалось за тремя слоями облаков, накрапывал мелкий всепроницающий дождь. Словно побитые молью, искрошенные бетонные бордюры возле военкомата густо покрывала белая и черная краска.

Дежурная на входе сперва не хотела пропускать Купреева в военкомат, так как на руках у него не оказалось никаких документов, но, увидев корешки, сообразила, что к чему, – ссориться с комиссаром ей не хотелось. Стены вестибюлей представляли живописное зрелище – видимо, военные прихватили пару студентов-художников, у которых в учебном заведении не было военной кафедры, и, расплатившись с ними отсрочкой, заставили изобразить на стенах несколько батальных сцен: танковая атака, самолеты, заходящие для бомбометания, и вертолеты в горах Афганистана, а может быть, и Кавказа. Тех, кого бомбят, видно не было: все ущелья покрывал очень удобный и быстрый в исполнении дым. Видно, ребята работали на совесть, стараясь угодить заказчику.