Вольный стрелок - Серегин Михаил Георгиевич

Добрый и гуманный полковник Платонов, подумал Влад и выстрелил в зашедшего на кухню амбала. Тот рухнул как подкошенный и, несомненно, наделал бы немало шума, не придержи его Свиридов у самого пола.

Как же они выследили его, черт побери?

— Ну где этот дьявол? — раздался свистящий шепот. — Петро сказал, что он вчера нажрался, как последняя тварь, и чуть не трахнул эту шалаву Женьку прямо под Петькиным носом.

— Должен где-то валяться, дятел…

Ах, вот оно что! Значит, эти ребята почли себя оскорбленными и сообщили об обиде друзьям. А друзья что-то чересчур серьезные, с пушками.

Нет, тут что-то не то. Ну поистине невзгоды так и сыплются на него. Что же это такое!

Он выглянул из кухни и нос к носу столкнулся с тем самым гоблином из «Белой акулы», что так важно руководил действиями своих подручных по похищению Ани, выставляя на всеобщее обозрение антенну сотового телефона.

Вот оно что!

Он молниеносно выбил оружие из рук амбала, которое тот было конвульсивно дернул, а потом ткнул ему в горло дулом «К-56ПП». Тот прижался спиной к дверному косяку и что-то сдавленно проквакал.

— Как вы мне все надоели, — процедил Влад, — даже поспать толком не дадут. Ну-ка, позови сюда своего Петю.

…Петей оказался тот самый невежливый толстяк, что так откровенно и, как выяснилось позже, опрометчиво хамил сначала Ане, потом Свиридову, а потом и отцу Велимиру. Он подошел к кухне в сопровождении двух внушительного вида молодцов, у которых были «пушки». Увидев своего босса в таком жалком положении, а еще одного члена своей гоп-компании — валяющимся на полу, они на секунду замерли, а потом тупо вскинули пистолеты и подступили к Владу.

— Ты, бля, козел, — сказал один из них, — ты нам тут хорош выламываться.

— Если че, сука, сделаешь с Серегой, я тебе, падла, прямо в глаза выстрелю! — вылез второй. — А ну, убери свою вонючую бабскую «пушку», пидор!

Петя попятился.

— Ну в чем дело? — устало вздохнул Свиридов. — Что вам от меня нужно, мужики, может, я сам застрелюсь.

Это прозвучало для гоблинов прямо-таки ударом грома. Что-что, а вот реакция на подобную реплику в убогом поведенческом реестре их головного мозга едва ли была обозначена.

— Ты много на себя взял, — наконец выдавил один из них. Ну вот, так долго думал, а ответил чуть измененной цитатой из песни, которую они, вероятно, гоняли все свое убогое мелкоуголовное детство;

«Гоп-стоп, мы подошли из-за угла, гоп-стоп, ты много на себя взяла…»

— Вы о чем?

— А нечего было гасить Серегу, Петьку и Кирпича в прошлый раз, — тупо ответил гоблин. Вероятно, такая двусмысленность положения его сильно тяготила, и он не нашел ничего лучшего, как ткнуть едва ли не в самое лицо Свиридова пистолетом и грубо рявкнуть:

— Так что кранты тебе, падло!

Свиридов и сам понял, что «падлу кранты», только оставалось определиться с выбором падла. И он определился.

Мощно выброшенная левая рука с силой ударила по выключателю прихожей, и почти беззвучный клинок пламени, буквально выросший из стены, отшвырнул наглеца прямо на лестницу, что вела на второй этаж. Правая рука синхронно нажала на курок пистолета, прижатого к Серегиному горлу. Третий гоблин вскинул свой пистолет, но Влад бросился на землю и, совершив кувырок через себя по направлению к лестнице, выхватил из руки амбала пистолет и все так же в движении выстрелил в ответ.

Стрелявший гоблин вздрогнул, словно к нему приложили раскаленное железо, и, откинувшись назад, упал на пол, гулко стукнувшись при этом затылком.

— У-р-р-оды! — чуть не плача от бессилия сдерживать ярость и резкую боль в голове, проскрежетал Свиридов. Усталость, недомогание, череда сменяющих друг друга непредсказуемых событий, долгие часы с натянутыми до предела нервами, напластовавшись одно на другое, дали качественную вспышку бешенства, и сейчас он был готов убить каждого, кто попался бы ему на пути.

Как в калейдоскопе, целая гамма сменяющих друг друга чувств промелькнула на его лице. Он подскочил к Пете и затряс его:

— Кто подослал, жирная тварь, отвечай, а не то мозги вышибу, не глядя!

Что бы сказал сейчас полковник Платонов, поглядев на своего лучшего курсанта в таком непростительном для его уровня подготовки состоянии? Непорядок, решил бы полковник и отчислил бы Влада из «Капеллы». А уж кому-кому, а «Стрельцу» было хорошо известно, каким образом происходит это отчисление…

— Я.., я скажу, — быстро забормотал Петя, — только не тр.., не трогай меня.