Слепой против бен Ладена - Воронин Андрей

Глеб облокотился о парапет, закурил новую сигарету и прикинул, что могла бы дать ему такая вылазка – естественно, при условии, что ему удастся протащить в замок дальнобойную винтовку пятидесятого калибра с мощной оптикой.

Конечно, уничтожение аль-Фаттаха – дело заманчивое само по себе. А главное, никто не побежит жаловаться в полицию, даже если вместе с аль-Фаттахом Глеб перещелкает, как куропаток, хоть дюжину арабов. Им это просто ни к чему, у них свои законы и своя полиция, и, если уж открывать огонь из засады, убить придется всех, кто находится в доме и вокруг него, до последнего человека. В противном случае уже через полчаса на смену каждому убитому придут трое, а то и пятеро...

Кроме того, час тотального уничтожения еще не пробил. В данный момент Глебу была нужна информация, а не скальпы. Если Халид бен Вазир и сотрудничал с "Аль-Каидой", то он являлся лишь одним из промежуточных звеньев в длинной цепочке, по которой на Кавказ из неизвестного источника переправлялись инструкции, деньги и оружие. Задача агента по кличке Слепой состояла как раз в том, чтобы пройти по этой цепочке до самого конца – или начала, если угодно, – а не в том, чтобы оборвать ее посередине.

Да и раздобыть хорошую снайперскую винтовку было негде. Если уж на то пошло, негде было взять даже плохую. После гибели агентов, которые снабдили его оружием и информацией о бен Вазире, у Глеба остался лишь один канал, использование которого предусматривалось только в экстренной ситуации.

Сквозь толстую ткань куртки он дотронулся до висевшего под мышкой пистолета. Кобура была новенькая, купленная несколько часов назад здесь же, в Зальцбурге, и всякий раз, стоило лишь слегка наклонить голову, Глеб ощущал ее острый запах. По набережной на противоположной стороне реки, протыкая сгущающиеся сумерки синими стрелами проблескового маячка, медленно прокатилась патрульная машина. В городе, и не только в этом, было полным-полно полицейских. Они не слишком бросались в глаза, но, имея кое-какой опыт, их было нетрудно заметить. Европа уже не первый год жила в постоянном страхе перед террористами, и Глебу подумалось, что, если его ненароком заметут здесь с незарегистрированным пистолетом под полой и фальшивым паспортом в кармане, это будет ирония судьбы.

Глеб посмотрел на часы. Магазины еще открыты, а значит, вполне можно успеть приобрести бинокль, подняться на гору и со стены замка насладиться зрелищем обнесенной кирпичной стеной виллы арабского программиста Халида бен Вазира.

Глеб двинулся обратно в город, прокладывая себе путь через толпы туристов к улочке, где заприметил магазин, торгующий оружием и спортивным снаряжением.

Была суббота, десятое декабря.

Глава 8

В пятом часу утра одиннадцатого декабря с проселочной дороги, рассекающей надвое дремлющие в ожидании далекой весны поля графства Хартфордшир, свернул потрепанный "рейндж-ровер". Машина имела такой вид, словно в течение многих лет принадлежала фермеру, который не слишком о ней заботился, но старый мотор гудел ровно и мощно, без единого постороннего звука. Светя фарами, внедорожник покатился по белой от снега грунтовой дороге. Колеса беспощадно давили, смешивая с пылью, нестойкое снежное покрывало, которому было суждено растаять с восходом солнца, и за машиной оставались две четкие темные колеи. Они вели к большому, заметно покосившемуся дощатому фермерскому амбару, который стоял в конце обнесенного живой изгородью обширного поля.

Свет фар упал на старые, потемневшие от времени и непогоды доски, из которых были сколочены ворота амбара. Ворота были громадные, как в ангаре; внимательный наблюдатель мог без труда заметить, что они, в отличие от стен и кровли, совсем недавно были отремонтированы и с тех пор старательно поддерживались в исправном состоянии.

Не выключая мотора, водитель выбрался из машины, а вслед за ним на звонкую от легкого ночного морозца землю с подножки спрыгнул пассажир. На обоих были короткие утепленные куртки с лохматыми меховыми воротниками, облегающие джинсы и удобные теплые ботинки на толстой рифленой подошве. Оба молодые и смуглые, а их густые волосы были иссиня-черными и блестели, словно их обильно смазали гуталином.

Водитель отпер тяжелый навесной замок, и тот, звякнув, повис на откинутой дужке. Руки в теплых овчинных перчатках ухватились за края огромных дощатых створок, и ворота распахнулись с неожиданной легкостью.