Комбат не ждет награды - Гарин Максим

– Слушай, ты как, давно жену трахал?

– А тебе какое дело?

– Какое, какое… – закричал, краснея, Андрей, – у меня с этим делом проблемы какие-то начались непонятные.

Видимо, друг Подберезского долго молчал, но потом признался, что и у него проблемы, а от чего он не знает.

– Слушай, а где вы ту водку брали, что в тир ко мне приволокли?

– В киоске.

– А киоск помнишь?

– Ну конечно помню! – сказал Кирилл.

Андрей Подберезский зло прикусил губу.

– Я этот долбанный киоск поеду и разворочу!

– Погоди, не спеши, успокойся, – положив руку на плечо другу, сказал Борис Рублев. – А при чем тут киоск? Они делают свое дело, продают водку.

– Да отраву они, Комбат, продают!

– А они что, знают, отрава это или не отрава? Какая водка была?

– Как положено, бутылки, винтовые пробки, акцизы налеплены, все как должно быть.

Я-то в водках разбираюсь и гадость, как ты понимаешь, Иваныч, пить не буду.

– Не пьешь, так пей чай. А я вот пью водку, – Комбат повернулся и открыл дверцу холодильника. – Видишь сколько бутылок стоит? Хочешь, дерябнем понемногу?

– Да я на нее, заразу, смотреть после этого не могу!

– А ты и не смотри, пей с закрытыми глазами. И глотай не нюхая.

– Да ты что, Иваныч, с ума сошел? Я и так не знаю куда деться, с тремя бабами облажался! Чтобы я, Андрей Подберезский, да не мог бабу трахнуть!? На хрена тогда жить на белом свете!

– Ну вот, завелся. Не переживай, Андрюха, пройдет. Водку не пей, переходи на коньяк.

Хотя я коньяк не люблю.

– Мне бы твои проблемы, Иваныч. Я бы тоже пил только чай.

– А какие у меня проблемы? У меня все в порядке. Подруга моя довольна, все у нас в общем-то хорошо получается…

– Знаешь, Иваныч, это до поры до времени. Я бы тебе не советовал водку пить, а то и с тобой что-нибудь случится.

– Сплюнь, сплюнь, по дереву постучи.

Андрей постучал по двери.

– Ты уже, наверное, дня два не жрал? – спросил Комбат у своего гостя.

– Не лезет в меня, Иваныч, ничего в рот, от всего тошнит, даже курить не могу.

– А вот это, Андрюша, хорошо. Может, курить бросишь.

– А тебе все шутить.

– Не шучу я, жалко мне тебя. Да ничем я тебе в такой ситуации помочь не могу. Я не доктор.

– Спасибо за то, что выслушал.

– Это завсегда пожалуйста.

– Так скажи честно, Комбат, никогда у тебя таких проколов не случалось?

Комбат задумался, прикидывая все свои связи с женским полом.

– Да вроде бы никогда. Во-первых, я никогда не напиваюсь до такой степени, чтобы не помнить, а во-вторых, я никогда не лезу на тех баб, которые мне не нравятся.

– Ну вот, ты скажешь! –Так и я же не лезу.

– А тут, понимаешь, Андрюха, что случилось? Первый раз прокололся, тебя заело. Ты второй раз уже на взводе полез и прокололся опять. А третий раз можно было бы уже и не пробовать. Понимаешь, психологическая нагрузка сильная, все на нервах. Все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия, да и триппер тоже.

– Ну вот, начал, как тот сексопатолог – Хотя триппер – не медаль, им гордиться нечего, – задумчиво произнес Борис Рублев, уплетая четвертый бутерброд с толстым куском ветчины. – Знаешь, что я тебе посоветую, братец?

– Ну? – Андрей подался вперед. ;

– Съехал бы ты куда-нибудь на недельку-другую. Позвонил бы Грише Бурлакову, слетал бы к нему в Екатеринбург, на охоту сходили бы, на рыбалку.

– Так ведь к нему только приедь, так водку же пить заставит!

– А ты не пей.

– Тогда, скажет, к бабам пошли…

– У тебя мания начинается.

– Комбат, неужели ты думаешь, Бурлаку отказать можно! Он же силой нальет. Начнет расхваливать, мол, водка у него на травах, от всех болезней лечит.

– Так и поезжай. Может, действительно вылечит тебя какими-нибудь кореньями.

– Да уж, вылечит…

– А если хочешь, Андрюха, я сам Гришке позвоню, скажу, чтобы ни капли тебе не давал.

Мне-то он не откажет, послушает.

– Мне стыдно будет ему признаться.

– Чего ж тут стыдиться?

– Хотя можно и не говорить.

– Ну вот, видишь, наверное, я тебя уговорил.

– Ничего ты не уговорил меня, Иваныч.

И вообще все это от дурацкой жизни, от неустроенности. И водку пьешь, и на баб бросаешься. Все от неустроенности от моей.

– А ты живи, как я.

– Да что б жить, Иваныч, как ты, надо быть тобой. У тебя же нервы из железа сделаны, ничего тебя не прошибает. А я так не могу.

– Так уж и не прошибает! Вот ты рассказал мне, а я расстроился, разволновался. Может, у меня тоже что-нибудь такое.