Комбат не ждет награды - Гарин Максим

О проверке на полигоне уже знали все.

Обычно такие посиделки с девочками, с музыкой, выпивкой затягивались до самого утра, несколько нарушая плавное течение солдатской жизни. Вообще-то солдатам на полигоне служить нравилось. Это не то, что какая-нибудь действующая часть: никто их здесь не дрючил, никаких учений и стрельб, никаких кроссов. Только следи за тем, чтобы территория была чистая, да никто из посторонних не проник через трехрядную колючку.

Иваницкий с тяжелым сердцем открыл своим ключом дверь кабинета – тяжелую, обитую дерматином, тщательно прикрыл ее и опустился в мягкое старомодное кресло.

Над ним висел портрет президента, по совместительству – главнокомандующего. Почему-то именно сейчас это лицо вызвало у начальника полигона приступ раздражения. Он даже скривил недовольную мину и придвинул к себе телефонный аппарат. Трубка показалась ему неимоверно тяжелой, прямо-таки неподъемной, поэтому полковник Иваницкий опер локоть о подлокотник кресла и приложил холодную, как могильная плита, трубку телефона к горящему огнем уху.

Он дрожащим указательным пальцем быстро набрал номер. Это был номер, по которому всегда можно было найти Гапона. И действительно, через десять секунд послышался недовольный вздох:

– Ну, я слушаю.

– Говорит Иваницкий, – упавшим голосом, с нотками извинения пробормотал полковник.

– Ну, слушаю тебя, говори, что стряслось?

– ЧП, Матвей Гаврилович!

– С машиной что-нибудь?

– Нет, машину отправили как всегда. Ваш человек принял, все нормально устроили.

Но тут у меня проверка приехала…

– Знаю, звонил же ты мне уже один" раз, – сказал Гапон.

– Новые обстоятельства… Офицеры из ГРУ проверяли склады. Не знаю, что искали, говорили, якобы, считали авиабомбы. Но я выяснил, искали никакие не бомбы.., а один из них добрался до склада.

– Погоди, не телефонный разговор, – сказал Гапон. – Погоди, я сделаю так, чтобы нас не слушали и сам тебе перезвоню.

Полковник Иваницкий, положив трубку, с облегчением вздохнул. Затем поднял тяжелый графин с теплой водой, налил себе стакан до краев, даже не обратил внимание на то, что вода пролилась на бумаги, разложенные на столе, и жадно выпил тепловатую воду. Через пару минут затрещал телефон. Иваницкий схватил трубку.

– Полковник Иваницкий!

– Так вот, слушай. Я все дело улажу. Ты, полковник, не паникуй, продолжай заниматься своим делом, будто ничего и не произошло.

Проверку отправишь как положено, но перед этим сообщишь мне. Запиши номер, – и Гапон продиктовал семизначный номер. – На этом номере будет мой человек, зовут его Никита.

Все ему расскажешь и объяснишь. И самое главное, ни о чем не беспокойся. Мои люди уже занимаются твоей проверкой, выясняют кто они такие, эти гээрушники, и что им надо на моих складах. Не бойся, всех поставят на место. А ты, Иваницкий, занимайся своим делом. И еще, слушай внимательно: приструни своего Борщева, распоясался, козел, дальше некуда. Сорит деньгами, пьянствует, звонит по телефону, поднимает на ноги важных людей.

На хрен нам все это надо? Угомони его, а то мне придется этим заняться.

– Борщев в принципе ничего.

– Срать я хотел, что он ничего. На его место найдем сто человек. Он в этом деле ничего не решает, он ноль. Решаешь ты.

И тут Иваницкий понял, и холодок пробежал по его телу от самых пяток до корней волос. Он догадался по тону Гапона, что и он, начальник полигона, полковник Иваницкий, тоже в этом деле ноль и тоже ничего не решает.

Вбрасывать конец шланга в цистерну и вынимать, следить за выскакивающими цифрами может любой, даже солдат, который не прослужил еще и полгода. И если он сейчас пожалел новобранца, то его, полковника, не пожалеют, и он исчезнет, растворится, как кусок мяса в соляной кислоте, и не останется от него даже железных пуговиц с двуглавыми орлами.

И звездочки на его погонах растворятся в кислоте и исчезнут, улетят на небеса и будут светить там. И его не будет, как будто он и не родился.

– Ты меня понял? – послышался голос Гапона, уверенный и спокойный. – Ну вот и хорошо, – сказал Гапон в продолжение предыдущей фразы и послышались длинные гудки.

Иваницкий даже не успел ответить. Он тяжело задышал, так тяжело, словно бы пробежал пятикилометровый кросс во всей боевой выкладке с противогазом, с автоматом, с гранатами и прочей болтающейся дрянью.

Глава 13

Гапон знал своих людей, знал, что его задание они выполнят. Поэтому он мог представить себе как произойдет авария. Он любил в мыслях пробираться в будущее, а потом сравнивать реальный результат со своими догадками.