Под созвездием северных ''Крестов'' - Бушков Александр

Пес его знает, а вдруг столичный шланг и в самом деле вертится вокруг для того только, чтобы передачу организовать?

– Братан, выручай, а? И про деньги, которые мне должен, забудем, ерунда…

Ну вот и бабки всплыли, а он что говорил… Кто этих москвичей разберет, у них денег куры не клюют, мог и в казино просрать кучу мани, лишь бы товарищу пособить.

– Не в том дело, – вздохнул Захарченко. – Не, что долг прощаешь, это, конечно, спасибо, но… Понимаешь, так просто пронести не удастся. Сразу врубятся и завернут. Так что… максать придется.

– Ну, знаешь!.. – очень натурально возмутился Шилов.

– Эй, не я ж такую систему придумал! – примирительно заметил Константин. – А вдруг я там пулемет несу, чтобы твой кореш самостоятельно на волю вышел?

– Так ведь там нет пулемета!

– Ага, и только поэтому они должны меня забесплатно пропускать?!

– Так, все! Стоп. Тихо, – хлопнул ладонью по столу Шилов.

Где-то он допустил маленький просчет. Костя оказался большим пройдохой, нежели он думал. И ситуация развивалась не так – совсем не так, – как продумывал ее Шилов. Вместо того, чтобы ползать в ногах, с радостью соглашаясь на любую услугу, чертов цирик набивает цену!

Но прессовать его долгом, грозить счетчиком и бандитами было сейчас в высшей степени неразумно: Захарченко скажет, что денег прямо сейчас нет, тем более, что они не договаривались о сроках, да еще и напомнит слова самого Шилова: «Отыграешься – отдашь». Стало быть, сначала надо отыграться…

Так что ссориться было не в интересах московского гостя. Не дай бог, марамой заподозрит и насторожится.

– Сколько? – тихо спросил Шилов.

– Ну… Это, брателло, зависит от того, что ты припас.

Шилов сходил в комнату, вернулся с большим полиэтиленовым пакетом «Максидом», водрузил на стол среди закусок, принялся разбирать. На столе постепенно росла куча: яблоки, апельсины, два блока «Лаки-страйк», шерстяные носки, перчатки, шапочка-«пидорка», бритвенный станок «Мах 3», сахар, зубная щетка с зубной пастой, пакетик с чищенным фундуком, пара лимонов и бутыль «Кристалла» ноль-семь.

– Ты офуел? – спросил Костя.

– Что опять не так? – нахмурился гость.

Захарченко обличающе поднял бутылку водки:

– «Кресты», по-твоему, что, кабак? Ты бы еще девочку для него позвал!

– Отставь в сторону, – равнодушно пожал плечами Шилов, но Костя заколебался.

Ага, сучара, подумал Шилов, жалко отставлять-то. Куда проще вылакать самому, со своими коллегами-мудозвонами? Давай-давай, лакай…

– Ладно, попробуем пронести, – сказал Захарченко и поставил бутылку на стол. – А вот бритву точно нельзя.

– Бритву-то почему?

– Колюще-режущее.

– Да им даже бумагу не разрезать! Захарченко задумчиво посмотрел на Шилова и сказал:

– Знаешь, старик, находятся умельцы, которые такой штучкой тебе глотку от уха до уха разделают на лепестки, ты и квакнуть не успеешь.

– Слушай, а как же Мадуеву ствол пронесли? – нахмурился Шилов.

– Это ты у той следачки спроси…

Вот теперь Костя чувствовал себя в своей тарелке. Теперь уже не ему, а он оказывает услугу. И волен карать и миловать. Захочет – так вообще пошлет москвича… Нет, послать нельзя, тогда он денег потребует…

Захарченко заглянул в носки, подбросил на ладони выбранный наугад запечатанный блок сигарет, открыл тюбик с пастой, понюхал.

– Чистый кокаин, – мрачно пошутил Шилов. – Можешь попробовать.

Он ничем не рисковал: как раз на тот случай, если какому-нибудь бдительному вертухаю захочется таки попробовать на язык и проверить, так сказать, органелептически, соответствие надписи на тюбике содержимому, сверху было немного чистой зубной пасты.

Паста же, пропитанная ядом, ждала часа своего попадания в рот сантиметром ниже…

Захарченко пасту закрыл, согнул тюбик немного – нет ли чего внутри. И сказал нерешительно:

– Ну, в общем, остальное тоже не все можно, но я попробую договориться. Значит, пост на входе, пост у корпуса, корпусному придется отстегнуть, цирикам на отделении и у галеры, ну тем немного, они непривередливые…

Он налил себе водки из уже открытой бутылки, махнул в одиночку, постоял немного, прислушиваясь к ощущениям. Поразмыслил малость и, больше никого не придумав, Костя назвал сумму. И тут же пожалел, что не назвал в два раза больше.

Шилов уважительно крякнул. Сумма для такого дела, как пронос посылки мимо «таможни», была запредельной. Но для отмщения убийце Гаркалова-младшего более чем скромной, причем он готов был дать голову на отсечение, что Захарченко большую часть положит себе в карман. Ладно, пусть пока живет, сученок, лишь бы дело сделал.