Огненный торнадо - Негривода Андрей Алексеевич

– Ухм-м-м! – застонал Андрей.

И Ольга открыла глаза.

– Андрюша! – прошептала она.

– Привет, Амазонка, – скрипнув зубами, прохрипел Андрей, не узнавая собственного голоса.

– Андрюшенька! – По ее щекам катились огромные горошины слез.

– Сырость развела, а еще медсестричка называется. Ольга, ты медвнучка, а не сестричка.

– Молчи, Андрюша, молчи. Тебе сейчас даже разговаривать нельзя!

Перед глазами все плыло, подрагивая, как дрожит раскаленный солнцем воздух. Язык, огромный и сухой, казался абсолютно чужим. И слабость…

– Я посплю немного. – Он говорил как пьяница, выпивший не меньше бутылки водки. – Что-то очень спать хочется. Ладно?

– Спи, родной! Спи, Андрюшенька! – Ольга вытирала ладошками мокрые щеки, а Андрей увидел, что она успела нажать на кнопку вызова врача. – Я только врачу скажу несколько слов, и все, а ты отдыхай.

Где-то тихонечко скрипнула дверь, и совсем рядом раздался тихий мужской голос:

– Ты меня вызывала, Ольга?

– Он вышел! Даже говорил немного! – Казалось, что она кричала шепотом.

– Ух ты! Живучий твой офицер!

В поле зрения Андрея плавно вплыла фигура мужчины в белом халате. Он подошел к Андрею и стал разглядывать его лицо:

– Как дела, спецназ? – Глаза доктора улыбались.

– Нечто среднее между «э» и «очень "э". – Сил не осталось даже на то, чтобы держать глаза открытыми.

– Да уж, немудрено. – Андрей услышал задумчивый голос, словно сквозь вату. – Ты, Ольга, теперь от него не отходи! Видишь, как все повернулось?! Не ожидал никто, я-то так точно не ожидал. Крепкий организм оказался, что и говорить! Его теперь нужно будет лечить упорно, со всем твоим старанием…

– Я его вылечу, Николай Сергеевич! Не в первый раз. Правда, в таком виде он сюда еще не попадал.

– Да, помню. Он у нас уже в третий раз, кажется? А состояние, что и говорить, такое, словно по нему танк проехал. Хорошо, что в сознание пришел, – теперь вылечим. И на пенсию…

– Вы станете его врагом… Он солдафон – без армии не сможет.

– У него нет выбора – абсолютно здоровым его после такой встряски уже не сделать, а при его специфике в армии это значит, что в первом же переплете он останется без головы. Ничего, и на "гражданке" мужики находят себе дело.

– Ему будет сложно, он же…

Сон, словно борец, схватил Андрея в жестокий захват и бросил в вату забытья, не давая дослушать. Да в общем-то Андрей не сильно и стремился. Он просто устал бороться со сном и слабостью. Его организм, дитя природы, нуждался в отдыхе. От всего…

«…Поизносился ты, братец-кролик, и на этот раз, наверное, точно спишут. А жаль!..»

Андрей рассматривал себя, или, вернее, бинты на своем теле и желал только одного: побыстрее подняться на ноги. Поздний вечер. Прошло уже десять минут с того времени, когда он открыл глаза, рывком выпадая из сна. Андрей чувствовал, что сон пошел на пользу, но сил не было. Андрей смотрел на Ольгу, читавшую какую-то толстенную книгу.

– Оля, – позвал он тихо.

– Андрюшенька! – она подпрыгнула на стуле. – Проснулся? Как себя чувствуешь?

– Еще не понял. Ты рассказала бы мне лучше, что это за мумию из меня сделали.

– Все будет хорошо.

– Ну, это я знаю! Давай, Амазонка, колись, что со мной и как. А то я сам не в состоянии пока понять.

– Зачем тебе?

– Хочу понять свои возможности. Давай не томи.

– Ну ладно. Сломана нога в бедре, рука в двух местах и еще два ребра.

– Пулевых, осколочных?

– Нет. Этого нет, слава богу.

– А с головой что? Что это за чалма? И почему я ничего не помню?

– Ты это… У тебя контузия была. Тяжелая…

– Ну и что? Подумаешь! В первый раз, что ли?!

– В первый…

– Не тяни, Ольга! Чай, не с красной девицей говоришь!

– Ну ладно, не сердись. Ребята твои рассказали, что тот БТР, на котором ты ехал, подорвался на фугасе. Тебя так волной отбросило, что летел метров двадцать. Прямо на камни! Отсюда и переломы.

– А голова?

– Ты был в коме, Андрюша. Больше четырех суток. Знаешь, что такое кома?

– Знаю… Значит, все, спишут?

– Спишут, родной. Если честно, то уже списали… Твой полковник приходил… Так что ты отсюда поедешь на «гражданку».

– Хрен им всем! И попутный в затылок! Я еще побарахтаюсь, Оля. Как же я без армии?!. – Андрея душили слезы обиды. Горькие, прожигающие простыню.

– Успокойся. Ну, пожалуйста! Андрюша, тебе хуже станет, тебе же волноваться нельзя! Какая же я дура!

«…Все, отвоевался, старлей! Оказывается, и ты не железный. Всего-то и прослужил два с половиной года! Эх, блин комками, как обидно! Я же еще молодой совсем, двадцать три – не возраст! И что теперь – на пенсию? Жене под одеяло бздунов пускать?..»

– А ну-ка отставить слезы, гусар! – Ольга зло прикрикнула на Филина. – С такими-то нервами точно ни одной медкомиссии не пройдешь! А еще поручик!

– Прости, Амазонка. Просто очень обидно стало, что еще ничего не успел…

– Кто? Ты не успел?! А ордена тебе давали просто потому, что ты хороший парень? – Ольга смотрела на Андрея с неподдельным изумлением. – Ты что, и правда думаешь, что мало сделал? Да ты на себя посмотри, ведь места же живого нет! Вот это да! Как был пацаном, так и остался. Наворотил за пару лет гору – не перелезешь! Дурак ты, Андрюша, дурак и есть!

– Ладно. Ты лечи меня, Оленька, – я очень хочу еще несколько лет в армии прослужить. Хорошо? Мне это нужно, Амазонка… …Шло время. Вот уже сняли гипсы с груди. Потом с руки. С ноги. А вот голова… К Андрею через день приходили специалисты-психиатры, и он видел по их лицам, что… Андрей догадывался, что его спишут, если уже не списали. Врачи хмурили умные лица, проверяя рефлексы, а Андрей злился на них и на себя. Злился и понимал, что реакция утеряна. Реакция даже не бойца спецназа, обыкновенного «пиджака». Злился, волновался, и реакция от этого становилась еще хуже. Андрею хотелось выть от своего бессилия, он концентрировал все внимание на руках и… И ничего не мог сделать. А еще он заметил слезы у своей Амазонки. Она, добрая, чистая душа, искренне переживала за Андрея, присутствовала на каждом медосмотре, и ее не гнали. Наверное, что-то такое было в ее зеленых глазах…

Прошел почти месяц. Андрей уже несколько дней передвигался самостоятельно – на костылях, встав наконец-то с инвалидной коляски. А Ольга… Ольга переселилась в госпиталь. В палату Андрея, полностью, без остатка, отдавая свое свободное время ему…

Восьмое февраля. Утро. Теперь Андрей спал очень мало – не давали ему покоя мысли о службе. Тут же, впритык к его кровати стояла еще одна, на которой спала Ольга. Вообще его палата напоминала малогабаритную однокомнатную «хрущевку». Почему? Нужно было знать Ольгу! Андрей даже не подозревал в ней такую силу характера. Она дошла до главврача госпиталя, генерал-майора (!), и получила его личное (!) разрешение на то, чтобы быть неотлучно с пациентом, то есть с ним, с Андреем… Оленька Туманова. Амазонка. Милый, родной человек! Это она возвращала Андрея к жизни, каждый раз. И каждый раз, словно рожая, отдавала все душевные и физические силы. Амазонка! Она родила его три раза… …В дверь постучали, словно и не госпиталь вовсе, и она, вскочив с постели, открыла дверь, кутаясь в одеяло, – Ольга имела привычку в любое время года, при любой температуре, спать в костюме Евы.

Андрей услышал тихий голос своего лечащего хирурга:

– Ольга, буди своего. Тут кое-что произошло. Короче, к нему гости. У тебя есть минут тридцать-сорок.

Дверь закрылась, а Ольга, бросив одеяло на кровать, подошла к Андрею во всем своем обнаженном великолепии:

– Спишь, поручик?

– Давно нет.

Андрей погладил ее по крутым, идеальных форм бедрам, по плоскому животу, по… И почувствовал, что стремительно возвращается к жизни… Эту перемену заметила и она:

– О! Да ты во всеоружии?! Проведем сеанс проверенной амазонской терапии?

– Ага!

– Ну, вот и хорошо! – Амазонка опять взбиралась на коня. – Вернулся, поручи-и-ик!.. …Через час в палату вошли военные. Это была целая делегация. Ольга сидела на подоконнике и наблюдала за толпившимися мужиками. Здесь были все ветераны из группы Филина, здесь был Батя и Джо – все в новенькой форме, со всеми своими регалиями. Парад в День Победы, да и только! А еще здесь был незнакомый Андрею генерал-лейтенант.

– Что-то случилось? – спросил Филин у Бати.

– Подожди, сынок, сейчас все узнаешь.

– Кх-м, – прокашлялся генерал. – Моя фамилия Ананьев. Слышали?..

«Из Генштаба. Замминистра по разведке! Ни хрена себе струя! Выше подоконника!» – подумал Андрей.

– Мне поручено довести до вас приказ министра обороны… – Генерал строго посмотрел на Андрея. – За проявленное мужество и самоотдачу, за профессионализм, проявленный при выполнении боевой задачи в Нагорном Карабахе, капитан Проценко Андрей Алексеевич награжден медалью «За отвагу». Поздравляю!

– Служу Советскому Союзу! – вытянулся Андрей по стойке «смирно», лежа на кровати. – Только я, товарищ генерал, старший лейтенант…