Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда» - Негривода Андрей Алексеевич

– Да ты и в самом деле Баран, а не Кабан… – только и ответил Кабарда.

– А-а-а-а-а! – взревел «бычок» и опять нажал на спуск.

– Па-па-па-па-па-па-па-па-па!!!

Он опять обернулся вокруг своей оси, круша тяжелыми пулями все, что попадалось на их пути, и…

В этот момент Кабарда заметил, как какая-то женщина бальзаковского возраста откинулась на спину, и на ее белоснежной блузке, на правом плече, стало расплываться ярко-рубиновое пятно…

– Мразь! – рявкнул Кабарда.

– Х-хек-к! – ответил ему бандит… и стал медленно оседать на пол…

В его шее, перерубив пополам кадык и выйдя острием около позвоночника, торчал мясницкий тесак… Да… Метать ножи Каху научил еще капитан Мальчев…

…21.50…

…Прибывшая на место «бандитской разборки» милицейская группа захвата, долго не разбираясь, заковала Кабарду в наручники и увезла в Москву… И, странное дело, за ними увязался какой-то крепкий мужик среднего возраста, который был самым что ни на есть отличным свидетелем произошедшего, потому что в тот момент ел в ресторане люля-кебаб, который приготовил Каха…

«…Все, Кахабер Сосоевич! Пиздец тебе!.. – думал Кабарда, томившись в долгом ожидании в одиночной камере РОВД. – Ты человека убил… Теперь если не «вышка», то лет пятнадцать дадут!.. Эх, Тамара! Томочка моя! Почему так? Почему? Где справедливость? Когда я тебя еще увижу?..»

Неизвестно, как, и что, и кому говорил тот мужик, но…

Уже около 10 часов вечера, когда Кабарда уже перестал надеяться на то, что его выпустят, потому что в те годы никто не рисковал давать показания против бандюков, за дверью зазвенела связка ключей, громко щелкнул замок, и на пороге камеры вырос майор-милиционер, а за ним и тот странный мужик…

– Ну что, товарищ младший сержант, мы с твоим командиром все выяснили… Разобрались… Это была чистая «самооборона»… Так что… Прошу на выход!.. Можете продолжать службу дальше!.. Только вот что… Советую в гражданской форме одежды больше в этом районе не появляться, по крайней мере несколько месяцев! Или даже год!..

Каха совершенно не понимал, что происходит сейчас, в камере… Но представлял, что кто-то каким-то образом его спасает!.. И решил промолчать, чтобы дать спасителю действовать по задуманному плану… А ответы на вопросы он получит потом…

Так и вышло…

Они вместе со странным мужиком вышли из здания РОВД и подошли к сидевшему на скамеечке Анвару. Мужчина протянул ему руку и сказал коротко:

– Спасибо вам за предоставленную информацию… – А потом он обернулся к Кабарде: – Ну что? Пойдем служить, младший сержант?

– Я нигде не служу! Уже почти год…

– Всю твою историю я знаю, Кабарда… Доложили… А насчет служишь или нет… Это, конечно, тебе решать, но я тебя в милиции назвал своим бойцом-спецназовцем! И если честно, то такие бойцы мне нужны! Решать тебе!

– Каха! Мне звонили из Сухуми… – прорезался вдруг Анвар. – В половине четвертого дня у тебя родился сын!..

– Джигит родился!.. – от пережитых эмоций у Кабарды больше не оставалось сил, и он присел на лавочку. – Сын у меня родился!..

– Отлично! – проговорил мужчина. – Даю тебе десять дней отпуска, а потом на службу! Согласия твоего не спрашиваю, потому что знаю заранее, что согласишься!.. А теперь… Вперед! В Сухуми, к жене и сыну!..

…Этим странным мужиком, спасителем, оказался командир Отряда подполковник Воловец, или просто Батя…

…Экс-капитан спецназа трех государств, а ныне просто «почетный пенсионер» Андрей Проценко, в бытность свою просто Филин, вышел на балкон родной старенькой родительской квартирки и проглотил противную таблетку – он пытался бросить курить и теперь отвлекал себя мыслями, чтобы не думать о сигарете.

«…Все, закончилось лето! – подумал Андрей. – Скоро пора будет возвращаться из Одессы в Москву, а как не хочется уезжать из родного города!.. Но… Работа, работа, семья, любимая жена Иришка…»

Он с сожалением посмотрел на пачку сигарет, но не притронулся, хотя рука сама так и тянулась.

«…Блин горелый! Эти «дымные палочки»… Неужели же они сильнее, чем я?! – Он посмотрел на экран своего компьютера и подумал, едва заметно улыбнувшись: – Как там когда-то Кабарда говорил о себе, когда пытался бросить курить, да так и не бросил? «Сила – есть! Воля – есть! Сила воли – нет!»… Вот уж воистину он был прав, как никогда!..»

Андрей подышал чистым воздухом и вернулся за клавиатуру своего компьютера…

И уставился в экран монитора, соображая, как закончить свою книгу о таком необычном человеке, о своем друге Кахабере Каджая…

«…Как же хочется сказать о нем еще хоть что-то!.. Всегда такой незаметный на фоне других, он был абсолютно незаменим!.. Кабарда!.. Настоящий джигит и горец-весельчак, который своими выходками или просто шутками всегда веселил всю группу… Всегда! Даже тогда, когда было не до смеха!.. А уж о том, каким он был военным профессионалом, разведчиком-диверсантом, и говорить не стоит!.. Где ты сейчас, «братишка» Каха, что с тобой сталось? – Андрей все стучал и стучал по клавишам, никак не желая заканчивать свой рассказ о Кабарде. – Тогда, после августовского путча в 91-м, ты просто взял да и уволился из армии… Забрал свою семью, прихватил с собой еще одного «братишку» из нашей же РДГ, своего почти земляка и тезку Каху Сабиашвили, «брата», и уехал в родной Сухуми, не пожелав променять Родину на Москву… Что с вами стало дальше, братья мои, не известно никому… Одного только желаю, чтобы вы были живы и здоровы!..»

Андрей потянулся было за сигаретой, но…

Опять застучал по клавишам, вспомнив, как ему показалось, очень важную вещь:

«…Одно только хорошо, что у тебя, Кабарда, оказался очень хороший и порядочный командир! Твой самый первый командир, Владимир Ратенко, твой «Летучий Голландец»… Об этом я узнал от тебя же, в начале лета 91-го года… Оказалось, что за те семь лет, с лета 84-го, когда вы виделись с ним в последний раз, Ратенко «вырос» до полковника и в апреле 91-го получил генеральскую должность в Центральном штабе погранвойск СССР в Москве… Случайно или нет, но ему на глаза попались старые «наградные листы», бог весть, сколько времени провалявшиеся по сейфам и архивам, и… Он восстановил все же справедливость, на которую в этой разваливавшейся стране тогда уже никто не надеялся… Курьезно, но именно в День ВДВ, 2 августа, тебе, Каха, вручили сразу три ордена!!! Красную Звезду за операцию с караваном на перевале Араш, Боевое Красное Знамя – за караван в Янги-Кала и бой над кишлаком Рустак, то есть за Инженера Наби, и вторую Красную Звезду – за твой последний бой у кишлака Хайлан!.. Вот так!!! Молодец Ратенко!.. Настоящий командир и «настоящий полковник»!.. Ты, Каха, возвращался на свою многострадальную родину, в свою Абхазию, настоящим героем, без прикрас!..»

Андрей извлек на свет божий старенький, довольно ветхий блокнотик, которому было уже без малого 20 лет… Он завел его еще тогда, когда приехал в Отряд «зеленым» лейтенантом, да так и протаскал его с собой все эти годы, записывая на желтоватые странички все песни и стихи, которые рождались в гуще солдатских душ… Полистал его немного, и…

«…Ну… Вот теперь, кажется, все! – подумал Филин. – Кажется!.. Прости меня, Каха-брат, прости мой дорогой Кабарда, если я что-то упустил в рассказе о тебе – я рассказал то, что знал… Не знаю, где ты, но… Живи, дорогой мой, расти детей и внуков и будь счастлив!.. И… пути господни неисповедимы – даст бог, и мы еще с тобой встретимся в этой жизни!.. От всей души желаю это нам, теперь уже ветеранам Отряда!.. И пусть мы встретимся за столом, и без войны!.. Я всю жизнь жду этой встречи! Так же, наверное, как и ты…»

Пограничный отряд. (От автора.)

«Шишига»– так в армии называли высокопроходимый бортовой грузовик «ГАЗ-66». (От автора.)