Бриллиант для Слепого - Воронин Андрей

Темные очки, кепка, куртка, джинсы, кроссовки — Глеб совершенно преобразился. Сиверов подбежал к киоску, ткнул пальцем в первый попавшийся на глаза букет. Пока девушка заворачивала цветы, он осматривал торговый ряд через стекло.

Глеб держал в руках букет из трех гвоздик, изображая интеллигента, может быть, музыканта, ожидающего девушку, которой назначил свидание в переходе. Но девушки нет, возможно, она что-то перепутала, и поэтому ему приходится ее искать, бегая по всему торговому ряду, то и дело возвращаясь к прежнему месту.

Народу в это время здесь было много. Толпились, спешили. В первые минуты Глеб увидел благообразного вора-карманника, который со скучающим видом стоял напротив музыканта с флейтой. Парнишка не играл, никто ничего не заказывал. Он держал флейту и смотрел по сторонам. В футляре лежало несколько смятых бумажных купюр и горсть монет. Затем Фагот получил заказ — сыграть «Таганку». Сыграл, задумался.

Князев появился неожиданно, Глеб почувствовал его появление и резко повернул голову. У Князева было спокойное лицо, но складки на лбу выдавали волнение и глубокие переживания. Князев шел прямиком, не сворачивая. «Ну вот, — подумал Глеб, — брать его — не мое дело». Сиверов быстро позвонил Потапчуку, тот мгновенно снял трубку.

— Это я, — сказал Глеб. — Князев у Белорусского вокзала, в торговых рядах, я вижу его. Здесь полно милиции, я им сейчас скажу. Сам ничего делать не буду.

— Ты уверен, что это он? — спросил Потапчук. По шуму в телефонной трубке Глеб догадался — Потапчук сейчас в машине. Он услышал, как тот просит водителя развернуться, называя адрес, куда ехать.

— Ты уверен, что это он?

— Да, — сказал Глеб, отключая телефон. Он подбежал к милиционеру, тронул лейтенанта за плечо.

— Послушай, друг, — глядя в глаза лейтенанту, твердым голосом произнес Глеб. — Вы тут одного типа ищете...

Лейтенант насторожился. Он растерянно посмотрел на незнакомца с газетой и цветами в руках. Смущали черные защитные очки на глазах.

— Вы кто?

— Сотрудник ФСБ, — спокойно и твердо произнес Глеб, — Павел Молчанов. Сейчас вы должны задержать Князева, он здесь. Вон, идет, возле женщины в белом плаще. Видите? Только не так резко, спокойнее. И тут грянул гимн «Боже, царя храни».

Сиверов не стал ждать развязки. Он сел в серую «тойоту», сорвал приклеенные усы, тыльной стороной ладони провел по губам.

«Хорошо, что я не ношу усы, с ними у меня вид абсолютно глупый. На Папанова похож из фильма „Бриллиантовая рука“, когда тот играл роль таксиста, — Глеб посмотрел на часы. — Скоро приедут компаньоны Гусовского в его офис. Надо быть там. Успею. Если уж оторвали меня от бильярдного стола, то нужно использовать время с толком». Прикинув расстояние и время, Глеб жадно затянулся сигаретой.

***

На Малой Грузинской Князев поймал частное такси. Когда таксист спросил, куда везти, Николай Николаевич неопределенно махнул рукой, и таксист отжал сцепление. Темно-синее «пежо» неторопливо поехало по улице. На перекрестке водитель, взглянув на пассажира, осведомился:

— Правильно едем?

— Да-да, вперед.

— Прекрасно, — сказал водитель и произнес: — Надеюсь, деньги у вас есть?

— Есть, есть, поехали.

— Вы похожи на русского царя, — сказал водитель, не отрываясь от зеркальца, в котором отражалась голова Князева.

«А почему я не должен быть похожим на своего прадеда?» — подумал он и тут же услышал вой милицейской сирены.

Водитель «пежо» затормозил, прижался к тротуару, пропуская ментов. Князев втянул голову в плечи. Он попросил водителя остановиться через пару минут. Его приказ прозвучал неожиданно. Остановки в этом месте нигде не было, но водитель словно чувствовал, что от пассажира надо поскорее избавиться, иначе сделаешь себе же хуже. Он мгновенно прижался к тротуару.

Князев рассчитался, затем, не дожидаясь сдачи, выбрался из машины и торопливо зашагал по улице. Мелькали дома, машины, пешеходы. Когда Князев осмотрелся, то понял, что вновь оказался у Белорусского вокзала, но подошел к нему с другой стороны. «Торговые ряды. Цветы. Их много, как на свежей могиле. Скорее в толпу покупателей. Прикрыть лицо, втянуть голову в плечи, смотреть на витрины. Тут спокойнее, чем на Тверской».

Князев неторопливо двинулся вдоль торговых рядов. Он шел на звуки музыки, лившиеся из-под навеса. «Здесь я отдохну, послушаю музыку, а потом... Хотя, что гадать, будь что будет, ведь „все в руце Божией“, мой прадед говорил так».