Ищи врагов среди друзей - Гарин Максим

Мартынов быстро катился по наклонной плоскости и знал об этом. Знал он и о том, что Самарин не станет долго терпеть возле себя пьяницу – назвать себя алкоголиком у Мартынова не поворачивался язык.

Владлен Михайлович мог бы не тратить слов на предупреждения: Мартынов и без него знал, что его ожидает. Он знал даже больше, чем говорил Самарин: можно было не сомневаться, что дело не ограничится простым увольнением. Иногда он словно наяву видел свое тело, выброшенное волнами на берег где-нибудь в районе того же Ильичевска. Так сказать, увольнение с занесением в Книгу Мертвых…

Такая перспектива не устраивала Станислава Мартынова, а отказаться от выпивки он просто не мог: в конце концов, это была одна из немногих доступных ему радостей. Он уже не первый день ломал голову в поисках выхода, и вот теперь ему показалось, что выход найден. На радостях он частично утратил присущую ему осторожность и с самым невинным видом поинтересовался:

– А что повезем, Владлен Михайлович?

Владлен Михайлович замер, не донеся чашку до рта, и снова уперся в него тяжелым взглядом.

– Золото, – спокойно сказал он, – бриллианты.

– Виноват, – засуетился Мартынов, – сморозил. Действительно, какое мое дело?

– Действительно, – согласился Владлен Михайлович. – Теперь вот что. Сегодня вечером мне понадобится пара человек.

– Какого рода дело? – быстро спросил Мартынов.

– Дело самое простое, – ответил Самарин. – Погрузочно-разгрузочные работы, любой стройотрядовец справится. Так что желательно, чтобы у ребят были плечи пошире, а лбы поуже.

– Этого добра хоть отбавляй, – искренне сказал Мартынов.

– Вот и славно. Да, и еще мне нужна машина.

Желательно, чтобы это был внедорожник – не новый, но надежный.

– А что с вашей машиной? – спросил Мартынов.

– С моей машиной все в порядке. Я хочу, чтобы так было и впредь, поэтому и прошу у вас что-нибудь этакое.., полугрузовое. Ящики тяжелые.

– Так может, микроавтобус?

– Что ж, пожалуй, подойдет. Давайте микроавтобус. Темнеет у вас тут рано, так что пусть подъезжают часикам к десяти. Дом отдыха «Волна» знаете?

– Да кто ж его не знает!..

– Вот туда пусть и подъезжают.

Он выбил трубку о край пепельницы, одним глотком допил кофе и встал.

– Провожать не надо, – бросил он, кинув на скатерть мятую купюру, и быстро вышел.

Мартынов проводил его взглядом и с независимым видом нахлобучил на голову свою кепку.

– Громовержец сраный, – тихо сказал он и, повысив голос, подозвал официантку. – Вот что, тетя, – сказал он ей, – принеси-ка мне граммов двести пятьдесят водочки и что-нибудь занюхать,..

* * *

На подъезде к городу автобус дважды останавливали, и оба раза задерганная сопровождающая Галка выходила из салона, зажимая в кулаке свернутые в тугую трубочку купюры. Дверь она за собой не закрывала, и пассажирам автобуса стало известно о существовании дорожного и экологического налога, а также о том, что некий лейтенант Кобылюк имеет троих детей и маленькую зарплату. Растроганной последним сообщением Галке пришлось вернуться в салон и порыться в своей сумочке – похоже, того, что находилось у нее в кулаке, лейтенанту Кобылюку и его детям было мало.

Больше остановок не предвиделось: дорога под палящим солнцем настолько всех измотала, что любую задержку встречали коллективным нытьем и возмущенными репликами с мест. Больше никого не тянуло перекусить в придорожном кафе, и никто не изъявлял желания останавливаться возле очередной кучи дынь или арбузов. Даже квасная бочка с надписью «Крымские вина», стоявшая посреди чистого поля, не вызвала в народе энтузиазма, хотя приставленный к бочке подросток в длинных ситцевых трусах и распахнутой на голом загорелом животе грязной белой курточке, завидев приближающийся автобус, долго махал рукой, зазывая потенциальных покупателей.

Покупатели не стали угощаться крымскими винами.

Они мечтали помыться и отдохнуть, а больше всего на свете они хотели перестать наконец ехать.

Разговоры как-то сами собой сникли, и даже два молодых оболтуса, впервые, судя по всему, вырвавшиеся из-под родительского надзора, перестали плескать засаленными картами и гоготать противными голосами. Кое-кто, окончательно сморенный этим бесконечным движением по плоской серо-желтой земле, опять уснул, остальные с тупой покорностью смотрели на экран телевизора, где Арнольд Шварценеггер проходил сквозь стены и непрерывно стрелял с бедра.