Черноморский Клондайк - Серегин Михаил Георгиевич

– Что за дела? – Увидев экстрасеншу, он остановился и удивленно уставился на нее. – Что за шум, в натуре? – Он медленно наступал на Галину, чуя что-то неладное.

– Там Хазар, – нашлась она, – ему стало плохо…

– Ну-ка, пошли, – Малыш оказался хитрее, чем она думала.

Схватив ее за руку, он потащил ее за собой вниз. Открыв дверь и увидев распростертого на полу Хазара, Малыш кинулся к нему, волоча за собой Галину.

– Что с ним? – Браток буравил Галину подозрительным взглядом. – Говори.

Схватив хозяйку за подбородок, он с силой начал ее трясти.

– Не знаю, – попыталась она высвободиться.

Малыш, перестав трясти Галину, но продолжая держать ее за руку, наклонился к поверженному шефу.

– Эй, Хазар… – Он похлопал авторитета ладонью по щеке. – Ты чего?

Глаза Галины лихорадочно бегали по стенам и полу комнаты.

В двух шагах от себя она заметила тяжелый семисвечник. Он валялся на полу, у самой стены. Пока Малыш хлопал по щекам шефа, Галина присела и, дотянувшись, схватила семисвечник свободной рукой:

– Не дергайся!

Малыш повернулся к ней, и тут на его голову обрушился сильнейший удар.

Галина успела встать и с высоты своего роста опустила основание подсвечника на голову сидящему Малышу. От изумления он широко распахнул глаза, разжал руку и завалился набок, словно сноп соломы. Хорошо, что падать было невысоко. Малыш мягко повалился на своего шефа, прикрыв его, как настоящий телохранитель, своим грузным телом.

А вот теперь нельзя было терять ни секунды – рассудила Галина.

Она бросила семисвечник, как ошпаренная выскочила из комнаты и захлопнула за собой дверь. И два раза повернула ключ, торчавший в замочной скважине.

Хотя бы насчет этих двоих теперь можно было не беспокоиться. Верхняя дверь была приоткрыта, и Галина, тяжело дыша, выглянула в холл.

* * *

Держась за оплетавшие дом виноградные лозы и выступы дома, Иннокентий двигался по карнизу, рискуя каждую секунду свалиться в объятия Сальмона.

Тот, видя, что Иннокентию никуда не деться, держал его на мушке «тэтэшника» и усмехался.

– Давай, давай, ныряльщик, – ехидно подбадривал он его, – теперь нырять придется носом в землю.

Он осторожно потрогал свой нос, залепленный пластырем, и поморщился.

– Прыгай, поц! – заорал он, выходя из себя. – Все равно никуда не денешься. Земля-то, конкретно, круглая. Я, блин, был уверен, что скоро тебя найду!

Прижимаясь к стене, Иннокентий посмотрел вниз, туда, где стоял Сальмон, и сделал еще несколько маленьких шагов.

– Здесь невысоко, прыгай. – Сальмон стволом «тэтэшника» провел сверху вниз. – Всего метра четыре. Давай не бойся. Поговорим с глазу на глаз, а то ты все время уплываешь или убегаешь. Теперь никуда не денешься, обезьяна.

– На себя посмотри, – огрызнулся Иннокентий, делая еще пару шагов.

– Что ты сказал, придурок?! – снова завелся Сальмон. – Слазь быстро, а не то я тебя обтрясу как грушу.

– Попробуй, – снова буркнул Иннокентий, думая, как ему выбраться из этой ситуации.

На этот раз он, кажется, влип основательно. Он видел Малыша, Сальмон стоял под домом и ждал, когда он свалится, и неизвестно, сколько человек находились в доме. Правда, если удастся как-то скрыться из поля зрения Сальмона, можно рвануть по кривым улочкам поселка и скрыться в раскинувшихся за ним виноградниках. Там его уж точно не догонят. И вообще, нужно побыстрее сматываться из этой дыры, где на него скоро будет объявлена настоящая охота. Впрочем, охота уже началась. Не рискуя стрелять, Сальмон стал подбирать с дорожки кусочки гравия и швырять их в Иннокентия.

– Что, падла, не нравится? – загоготал браток, когда один из камней угодил Иннокентию в руку.

«Если так будет дальше продолжаться, – подумал Иннокентий, – он действительно меня обтрясет. Еще одно такое попадание, да еще в голову…»

К счастью, до следующего окна оставалось совсем немного. Он сделал эти несколько шагов под градом камней, обрушенных на него Сальмоном.

Камни ударялись в деревянную стену рядом с Иннокентием и отскакивали вниз. Сальмон, промахиваясь, злился еще больше. Он снова подбирал камни и опять метал их вверх. Браток настолько увлекся этим занятием, что не думал о том, что происходит в доме, куда делся Малыш и что за шум доносится изнутри.

Деревянные жалюзийки на окне открывались наружу. Убедившись в том, что они не заперты, Иннокентий открыл одну створку и, едва не свалившись на землю, протиснулся в соседнюю комнату. Перевалившись через подоконник, он рухнул на кровать, стоявшую под окном. Увидев, что его обидчик исчезает, Сальмон завыл, как раненый зверь.